Михаил Зайцев - Час ворона

— Фу-у... — Старик помассировал грудь рукой. — Как о президенте вспомню, всегда сердце прихватывает, а сегодня особенно. С самого утра под лопаткой ноет, но, хошь — не хошь, грядки убирать надо... А тут еще бандиты на дороге...

— Вы бы поберегли себя, — сморозил я глупость, за что тут же получил по носу.

— Не тебе, подлец, меня жалеть! Ты бы раньше меня пожалел, когда новую фару кромсал цепугой! Знаешь, сколько новая фара стоит?

— Знаю, но у меня нет с собой денег.

— А знаешь, какая у меня пенсия?

— Догадываюсь, но у меня ее вообще, наверное, не будет, когда доживу до ваших лет.

— Конечно, не будет! У тунеядцев и бандитов пенсий не бывает.

Я стиснул зубы, чтобы не нагрубить. Дед ни в чем не виноват, а я, наоборот, виноват перед ним, и все мои оправдания — это мои оправдания, ему на них плевать, и он прав, черт побери! И все же я не сдержался, ответил:

— Я не тунеядец и не бандит, можете не верить, ваше право. Я, дедушка, работаю без отпусков и выходных. Я бы с удовольствием положил трудовую книжку в отдел кадров и в ус не дул, да время такое, что трудовой книжицей проще подтереться, чем найти постоянное место работы...

Дед промолчал, что меня немало удивило, а потом произнес неожиданно миролюбиво:

— Это ты прав, время лютое, спорить не буду. Вона, мой зять тоже попал под сокращение, пошел работу искать и... короче, запил... Направо давай сворачивай! За тем вона магазином больница. В прошлом году я тут уже побывал с сердцем. И в этом, выходит, опять не пронесло... По твоей милости!

«А по твоей милости погибну и я, и Захар, и Лешка. Все, кто пока еще жив», — подумал я, но промолчал.

Шоссе обходило райцентр стороной, однако имелось асфальтовое ответвление, правый поворот к приземистым домишкам вокруг нескольких многоэтажных построек. На одном из домов-многоэтажек путеводным маяком красовалась вывеска «Магазин». Выворачивая руль вправо, я нашел компромисс и вчерне набросал сделку с совестью. Довезу старика до больницы, помогу забраться на крылечко, войти, а сам замешкаюсь в дверях и ходу! Бегом из города. Покину райцентр, спрячусь под кустом каким-нибудь и разденусь до плавок. Слава богу, на мне приличные пляжные плавки! Кроссовки оставлю, грязную одежду завяжу в узелок и вперед, в поселок Кондратьево. В плавках и кроссовках, с узелком в руке, сойду за спортсмена на пробежке. Бежать придется долго, но иных вариантов нет.

И снова моим планам не суждено было сбыться!

Объехав районный супермаркет, я сразу опознал в двухэтажном здании барачного типа областную больницу. Желтая, облупившаяся штукатурка, распахнутые настежь окна, кусты сирени вокруг и возле входа, на лавочке станка смешливых медсестричек в белых халатах. Медсестры о чем-то веселом беседовали с милиционером. Худощавый, длинный, как жердь, мент полустоял-полусидел, облокотившись на трехколесного мотомонстра, на мотоцикл с коляской.

— Ты гляди, как повезло! — Дед заерзал на заднем сиденье. — Все, кто нужен, будто специально дожидаются. И милиция тут, и медицина, надо же как, а?

Я молча скрежетал зубами. Выскочить из машины, не доезжая двадцати жалких метров до кадрящего медсестер мента? Выскочить и побежать! Нельзя — старик поднимет крик, и... черт его знает чего будет, но будет, однозначно, хреново. Вырубить деда? Исключено! Не смогу я ударить старика, и так по моей вине пострадавшего. А вот мента мне ударить совесть не запрещает. Очень не хочется этого делать, однако придется. Отправлю дядю Степу в нокаут и бежать! Тьфу ты, черт! Как же фигово все складывается! Эксклюзивно фигово, блин!

Притормозил рядышком с мотоциклом. Таким образом, чтобы «жигуленок» помешал байкеру-милиционеру с комфортом сняться с места, придя в чувство после нокаута. Заглушил мотор, поставил автомобиль на ручной тормоз. Отдавая ключи от машины старику, спросил:

— Помочь выйти?

— Сам справлюсь. — Старик одарил меня придирчивым колючим взглядом, открыл заднюю дверцу и сразу окликнул мусора: — Эй! Товарищ милиционер! Вы меня помните? Весной встречались, когда мою дачку мазурики обчистили, помните?

Мент с огромной неохотой отвернулся от юного медперсонала, въелся глазами в старика и вяло кивнул.

— Помню, батя. — Служивый обреченно вздохнул. — Не нашли мы пока вашего радиоприемника. Ищем.

— Оно и видно, как вы его ищете. — Старичок потер рукой грудь, сморщился.

— Ой! — воскликнула одна из медсестер. — А я тоже вас помню! Вас в прошлом году привозили с подозрением на инфаркт! Правильно?