Михаил Зайцев - Час ворона

Вопрос собеседника застал меня врасплох. Неужели в камере установлены скрытые микрофоны? Неужели встречная группа, этапирующая Захара, не случайно заслонила от меня окно?

Человек со шрамом снова начал говорить лишь после того, как сполна насладился моим смятением.

— Попались, Станислав Сергеевич! Ах-ха-ха-ха! Подловил я вас, любезный вы мой! Раскусил! Я же говорил — вы предсказуемы! Я вас изучал. Вы увлекались гунфу, как вы выражаетесь, в основном пижонствуя, согласитесь! О нет! Нет! Ни в коей мере не принижаю ваших бойцовских качеств, не думайте обо мне плохо! Но вы, Станислав, не менее рьяно увлекались и философией, и гимнастикой, в том числе дыхательной, в ущерб разучиванию приемов. Вы — человек искусства, натура увлекающаяся, подвластная порывам. Поувлекались себе вдоволь Востоком, бросили и увлеклись рекламой, видеоклипами, прочей ерундой. Теперь стыдитесь прежних пристрастий, скрываете их. Я прав? Чего молчите? Прав я? Прав! Я вашу натуру понял, Станислав Сергеевич. С нынешними друзьями вы не беседуете о прежних забавах, я специально выяснял. Боитесь стать непонятым и осмеянным. Вы болезненно самолюбивы, я такой же, я-то как раз вас понимаю! И вы, мон ами, чтоб сохранить самоуважение, решились бежать! — Он выдержал еще одну томительно долгую паузу. — Бежать на тот свет! Да-с! На тот свет. В лучший из миров. Вас соблазнила смерть Сергея Контимирова легкостью и скоротечностью. Вместо скандала и криков про то, что я сумасшедший, садист и маньяк, вы решили обмануть меня и отделаться как можно быстрей, наилегчайшим способом! Браво, Станислав Сергеевич! Вы умный и дальновидный человек! Одна беда — я хитрее вас. Изволите, сейчас же прикажу стравить вас с китайцем. Но! Одно но! Велю китайцу переломать вам все суставы, выдавить глаза, но жизнь сохранить! Согласны на такой вариант, Станислав Сергеевич, а?

Вот бы узнать, когда и на чем он съехал? Давно у него крыша протекла и с какой скоростью прогрессирует протечка?.. Черт меня бери, а вдруг первым толчком к болезни, семечком, давшим буйные всходы через много лет, послужил тот стародавний эпизод в спортивном зале Дома культуры далекого северного городка, обозначенного мелкой точкой на крупномасштабной карте? Что же тогда получается? Выходит, мы, все пятеро, сами виноваты в том, что уже произошло, происходит сейчас и что еще будет происходить!.. Тем, кому посчастливится пережить... Сереге и, похоже. Толику не посчастливилось...

— Ну так как? Станислав Сергеевич? Согласны на предложенный вариант спарринга? Отвечайте!

— Согласен, — ответил я твердо, мечтая поскорее оказаться в коридоре, ведущем к месту ристалища, как можно скорее очутиться рядом с окошком над копной сена. В конечном итоге лучше сломать себе шею в прыжке, чем оставаться игрушкой в руках сумасшедшего!

— Раз вы так решили, будьте любезны поскучать полчасика в этом кабинете. А я, с вашего позволения, отправлюсь отобедать. Любовь Игнатьевна давно ждет меня к столу. Сначала хлеба, после — зрелищ, сообразно наказам древних римлян. Трое моих людей и собачка составят вам компанию. Откушав, мы за вами зайдем.

Он встал из-за стола, а у меня засосало под ложечкой. Так, кажется, принято говорить — «засосало под ложечкой», когда хочешь выразить словами невыразимое ощущение, что вот-вот через секунду рухнут все планы, мечты и чаяния, если мгновенно не удастся придумать выход из безвыходного положения.

«Мы за вами зайдем» — означает, что после обеда сволочь со шрамом и его сучка явятся в сопровождении толпы телохранителей. Он понимает, гад, терять мне нечего, после перспектив, им же обещанных, терять совсем нечего. По его больной логике, я вполне могу попытаться героически погибнуть, напав на того, кого все здесь призваны защищать. На него или его суку. Одной собачкой впредь не ограничится. Притащится с кучей охраны. Боится. Мужики слева и справа от меня напряглись, и собаковод Игорь, слышу, шагнул от дверей, дабы быть поближе к моему затылку. Напряжение хозяина передалось слугам. Даже Альфа глухо зарычала. Через полчаса меня поведут по коридору в окружении целой толпы, как боксера профи на бой за чемпионский пояс. Через полчаса о прыжке в окошко можно и не мечтать!

— Простите... — Я заставил свой голос дрогнуть.

— Желаете отказаться? — Человек со шрамом стер с обезображенного лица улыбку, стал необычно серьезен. — Поздно, дорогуша. Назвался груздем — полезай в кузов!

— Не-ет... — Я старался, как мог, изображать смятение, хотя бы ради того, чтобы скрыть переполнявшие меня ярость и злость. — Простите, можно мне размяться?