Ю Несбё - Охотники за головами

– Я собирался подарить ей ребенка.

Он снова улыбнулся:

– Значит, ты передумал? И когда же? Когда ты успел превратиться в раскаявшегося мужа? Когда узнал, что она трахается с другим?

– Я верю в покаяние, – сказал я. – В искупление. И в прощение.

– Поздно, – сказал он. – Диана не получила от тебя ни прощения, ни ребенка.

– От тебя тоже.

– В мои планы совершенно не входило делать ей ребенка, Роджер.

– А если бы и входило, ты бы все равно этого не смог, правда же?

– Разумеется смог бы. Ты что, считаешь меня импотентом? – быстро проговорил он, так быстро, что только муха уловила наносекундное колебание.

Я сделал вдох:

– Я видел тебя, Клас Греве. Так сказать, глазами лягушки…

– Что-то я не пойму, о чем ты, Браун.

– Я видел твои детородные органы ближе, чем мне бы хотелось.

Я увидел, как его рот приоткрывается, и тут же продолжил:

– В деревенском нужнике в окрестностях Элверума.

Рот Греве шевельнулся, чтобы что-то произнести, но оттуда не донеслось ни звука.

– Так вот как тебя заставили говорить в том подвале в Суринаме? Воздействуя на твои тестикулы? Ногами? Ножиком? Они не отняли у тебя сладострастия, только семя, да? Твои яйца, вернее, то, что от них осталось, выглядят так, словно их пришили назад толстой ниткой.

Губы Греве плотно сжались. Прямая поперечная черта на окаменевшем лице.

– Теперь понятно, Клас, почему ты с таким остервенением преследовал по джунглям этого, по твоим же словам, довольно незначительного наркодилера. Шестьдесят пять дней, правильно? Потому что это ведь был он самый, да? Лишивший тебя мужского начала. Способности создать копию тебя самого. Он отнял у тебя все. Почти все. Поэтому ты отнял у него жизнь. И я тебя понимаю.

У Инбау, Рейда и Бакли это, правда, уже подпункт три шага номер два: предложить для совершенного преступления морально приемлемый мотив. Но я не добивался признания от него, а признался сам:

– Я понимаю, Клас, потому что решил убить тебя по той же причине. Ты отнял у меня все. Почти все.

Изо рта Греве донесся звук, который я истолковал как смешок.

– А у кого из нас тут пистолет, а, Роджер?

– Я убью тебя, как тогда убил твою поганую псину.

Я видел, как заходили желваки у него на скулах, когда он стиснул челюсти, как побелели костяшки пальцев.

– Ты ведь ее больше не увидел, верно? Она закончила свои дни кормом для ворон. Наколотая на тракторную косилку Синдре О.

– Меня тошнит от тебя, Роджер Браун. Ты сидишь тут и рассуждаешь о морали, притом что сам – живодер и детоубийца.

– Тут ты прав. А тогда, посетив меня в больнице, ты ошибся. Что у нашего ребенка был синдром Дауна. Наоборот, все анализы подтверждали, что он был здоров. Я уговорил Диану сделать аборт, просто-напросто не желая делить ее с кем-то еще. Представляешь, какое неслыханное ребячество? Чистая, неприкрытая ревность к нерожденному младенцу. Я, наверное, сам в детстве недополучил любви – как ты считаешь? А может, и с тобой такая же точно штука, Клас? Или злоба в тебе от рождения?

Вряд ли Клас Греве слышал мои вопросы – он уставился на меня с тем недоуменным выражением, которое свидетельствовало, что его мозг снова работает на полную катушку. Реконструирует, отслеживает каждую развилку выбора решения – обратно к стволу, к истине, к тому, с чего все началось. Есть! Простая фраза, сказанная в больнице: «…сделать аборт, поскольку у младенца якобы синдром Дауна».

– Так расскажи мне, – произнес я, видя, что он все понял. – Ты любил хоть кого-нибудь, кроме своей собаки?

Он поднял пистолет. Оставались последние секунды короткой жизни нового Роджера Брауна. В льдисто-голубых глазах Греве плясали искры, голос превратился в шепот:

– Я собирался наградить тебя простым выстрелом в голову, Роджер, за то, что ты был достойной добычей для охотника. Но теперь думаю вернуться к первоначальному плану. Выстрелить тебе в живот. Я не рассказывал тебе, что это такое? Как пуля пробивает селезенку, а желудочный сок вытекает и жжет все остальные внутренности? И я погожу убивать тебя, пока ты не взмолишься об этом сам. А ты это сделаешь, Роджер.

– Не пора ли кончать трепаться и выстрелить, Клас? Не тянуть резину, как тогда в больнице?

Греве снова улыбнулся:

– О, не думаю, что ты пригласил полицию и сюда, Роджер. Ты убил женщину. Ты такой же убийца, как я. Мы все уладим с глазу на глаз.

– Подумай хорошенько, Клас. Почему, по-твоему, я рискнул отправиться в судебно-медицинское отделение и пудрил им там мозги, чтобы забрать у них пакет с моими волосами?