Нора Робертс - Ясновидящая [Луна над Каролиной]

– Ну, Фэйф, это не так.

– Я тоже так думала. Я надеялась, что это не так. Но если ты не хочешь, чтобы я сегодня была с тобой, значит, тебе все равно, какая я есть.

– Ты не понимаешь. – И он сжал кулаки. – Мне невыносимо видеть, как мучится отец от того, что ваша семья опять страдает от моей. Я в ужасе от того, что Боден был рядом с тобой и что он мог с тобой сделать.

– И мне невыносимо об этом думать. Но сегодня я иду с тобой и буду с тобой рядом, и постараюсь хоть немного утешить тебя. Или же я вернусь в «Прекрасные грезы» и заставлю себя покончить с нашими отношениями.

– Да, ты это смогла бы, – тихо ответил Уэйд. – Как ты сказала? Ты легкомысленная, пустая? Нет, Фэйф, ты самая сильная женщина из всех, кого я знаю. Будь со мной. Останься со мной.

– Это я и собираюсь сделать. – И она обняла его. – Я хочу быть с тобой. Для меня это внове. И это ты виноват. Ты требовал от меня только любви. Но не поддержки… А теперь идем. – И она быстро поцеловала его в щеку. – Мы опоздаем, а похороны не такая церемония, которую можно отложить.

– Возьмем зонтик?

– Конечно, нет.

– Ну, я возьму хоть один.

Она наклонила голову набок и вдруг лукаво спросила:

– Уэйд, а когда мы обручимся, ты подаришь мне кольцо с сапфиром, а не с бриллиантом?

Он мертвой хваткой сжал руку зонтика.

– А разве мы собираемся обручиться?

– С хорошим таким сапфирчиком, не слишком большим. Квадратной формы. Первый тип, за которого я вышла, вообще никакого кольца не подарил, а второй подарил такой безвкусный бриллиант.

Она взяла черную соломенную шляпу, небрежно брошенную на кровать, подошла к зеркалу и надела на голову.

– Я потом продала это кольцо и провела очень приятные две недели на морском курорте. Поэтому я и хочу иметь сапфир квадратной формы.

– Ты мне делаешь предложение, Фэйф?

– Разумеется, нет. И если я даю тебе некоторые руководящие указания, это не освобождает тебя от обязанности просить моей руки. Я ожидаю действий в соответствии с традицией. Ты опустишься на колено и попросишь выйти за тебя замуж, а в руке будешь держать кольцо с квадратным сапфиром.

– Возьму это на заметку.

– Чудесно. Ты готов?

– Мне казалось, что да, но кто же может быть уверен в этом рядом с тобой? – И он крепко переплел пальцы с пальцами Фэйф.

Они похоронили ее мать под дробным дождем, немилосердно бьющим по земле, точно в мишень. «Насилие», – думала Тори. Ее мать всю жизнь жила рядом с насилием, умерла от насилия и даже ложится в землю под словно угрожающий насилием стук дождя.

Тори не прислушивалась к словам священника, хотя они говорились с желанием утешить. Она никогда не знала женщины, которая лежала внутри ящика, украшенного сверху цветами. Никогда ее не понимала, никогда на нее не надеялась. Она слушала, как дробно стучит дождь о крышку гроба и по зонтику, и желала, чтобы все поскорее кончилось.

Пришло больше людей, чем она ожидала, и теперь они печально стояли вокруг могилы темным кольцом. Она сама и дядя поддерживали бабушку. А плотный надежный Сесил стоял за ними. А рядом с Тори был Кейд. Бутс, да благословит господь ее отзывчивое сердце, тихо плакала, стоя между мужем и сыном.

Все склонили головы, слушая слова молитвы, но Фэйф вдруг взглянула на Тори, и она почувствовала удовлетворение, встретив ее понимающий взгляд.

Явился и Дуайт. «В качестве мэра, – подумала Тори. – И как друг Уэйда». Он стоял немного поодаль, солидный и респектабельный. Наверное, хочет поскорее исполнить свой долг и опять вернуться к Лисси.

Была здесь Лайла, надежная как скала. Она шептала слова молитвы заодно со священником. Глаза ее были сухи. И очень странно, однако с Кейдом приехала тетя Рози, во всем черном, в черной шляпе с вуалью. Она нагрянула в «Прекрасные грезы» совершенно неожиданно накануне вечером с большим чемоданом. Маргарет временно остановилась у нее, объявила Рози, а это означало, что Рози, тоже временно, уедет куда глаза глядят. Она предложила Тори свадебное платье своей матери, от времени сильно пожелтевшее и насквозь пропахшее нафталином, а затем надела его на себя и не снимала весь вечер.

Когда гроб опустили в свежевырытую могилу и священник закрыл молитвенник, выступил вперед Джей Ар.

– Жизнь обошлась с ней суровее, чем надо бы. – И он откашлялся. – И смерть ее была жестокой, чего она не заслуживала. Теперь она покоится с миром. Когда она была маленькой девочкой, она больше всего любила желтые маргаритки.

Он поцеловал маргаритку, которую держал в руке, уронил ее в могилу и снова прислонился к жене.