Майкл Коннелли - По сценарию мафии

Серьезность ситуации вдруг поразила Босха. Он действовал, исходя из уверенности, что правда обязательно победит, а теперь понял, как мало она значит для конечного результата.

Босх посмотрел на Элеонор, их глаза встретились, и он заметил, что она едва не плачет. Босх попытался улыбнуться.

– Вот что я подумал: хоть меня и взяли за жабры, сдаваться я не собираюсь. Надо выяснить, что к чему.

Элеонор согласно кивнула, хотя выражение отчаяния так и не сошло с ее лица.

– Гарри, помнишь, что ты сказал, когда мы встретились в казино, а потом отправились в "Цезарь"? Насчет того, что повел бы себя иначе, если бы мог повернуть время вспять?

– Конечно.

Элеонор вытерла ладонями глаза и произнесла:

– Я должна тебе кое в чем признаться.

– Слушаю.

– Речь идет о Куиллене... о том, что я платила ему дань. Я сообщила тебе не все.

Элеонор запнулась и ждала, какая последует реакция. Но Босх молчал.

– Когда я попала в Лас-Вегас, после того как вышла из тюрьмы, у меня не было ни жилища, ни машины и я никого не знала. Я решила поиграть в карты. В тюрьме познакомилась с одной девушкой, Пэтси Куиллен. Она порекомендовала мне обратиться к своему дяде, Терри Куиллену. Он поможет мне с деньгами, проверив и выяснив, как я играю. Пэтси написала ему рекомендательное письмо.

Теперь Босх понимал, куда Элеонор клонит, но недоумевал, зачем она все это рассказывает.

– Терри помог мне с деньгами. Я купила квартиру, и еще осталось на игру. Он ни разу не упомянул Джоя Маркса, но я догадывалась, что деньги откуда-то взялись. Деньги всегда откуда-то берутся. Однако потом Терри объяснил, кто мой настоящий благодетель, но успокоил: организация, на которую он работает, не ждет, чтобы я отплатила за услугу. Они хотят свою долю – две сотни в неделю. Налог. Я полагала, что у меня нет выбора. Ведь деньги я взяла. И начала платить. Сначала пришлось нелегко. Пару раз не наскребала необходимой суммы, и тогда эта сумма переходила на следующую неделю и удваивалась плюс законное текущее обложение. Засасывает все глубже, и обратной дороги нет.

Элеонор сцепила руки и потупилась.

– Что они заставили тебя сделать? – тихо спросил Босх.

– Не то, о чем ты подумал. Мне повезло: они обо мне знали... ну, то, что я была агентом. И решили, что могут воспользоваться моим опытом, если у меня таковой еще остался. Меня заставляли следить за людьми, главным образом в казино, но иногда приходилось вести и наружное наблюдение. В большинстве случаев я понятия не имела, кто эти люди и по какой причине о них хотят иметь информацию. Просто следила, садилась играть за одним столом. Отмечала, выигрывает объект или проигрывает, сообщала нюансы поведения...

Элеонор перескакивала с одного на другое, стараясь донести суть того, что хотела сказать, но Босх не перебивал ее.

– Пару дней я следила за Тони Алисо. Следовало выяснить, сколько он оставляет за карточными столами, куда ходит. Оказалось, он практически не проигрывал – очень хорошо играл.

– Где ты за ним следила?

– Он ходил ужинать, наведывался в стрип-клубы, занимался делами, ничего необычного.

– Ты когда-нибудь видела его с девушкой?

– Однажды. Следовала за ним пешком из "Миража" в "Цезарь", а затем в торговые ряды. Он завернул в "Спаго" на поздний ленч. Сначала был один, а вскоре появилась девица. Я решила, что она к нему клеится, но сообразила, что они знакомы. После ленча они заехали к нему в отель и некоторое время находились в номере Тони. Затем сели в его машину, и Тони возил девицу делать маникюр, купил сигареты, ждал в банке, пока она открывала счет. В общем, обычные дела. Потом они двинулись в стрип-клуб в северном Лас-Вегасе, а вышел Тони один, и я заключила, что девушка – танцовщица.

Босх кивнул.

– А в прошлую пятницу ты наблюдала за Тони?

– Нет. За одним столом мы оказались случайно! Он ждал, когда освободится место за столом с высокими ставками. Я уже около месяца ничего для них не делала, лишь платила деньги. Пока Терри... – Элеонор запнулась.

– Пока Терри что?

Элеонор посмотрела на горизонт. В долине зажигались огни, и серые краски неба смешивались с розовыми отсветами неона. Босх не сводил с Элеонор глаз.

– Куиллен приехал ко мне на квартиру после того, как ты освободил меня из полицейского управления. И отвез в тот дом, где ты меня нашел. Он не объяснил зачем, только велел, чтобы я оставалась на месте. Добавил, что никто не пострадает, если я буду делать то, что мне говорят. Я находилась там два дня. А наручники на меня надели в последний вечер. Словно знали, что ты появишься. Вся затея не была похожа на похищение.