Борис Калашников - Чёрный остров

Министр сельского хозяйства Дэй Финч договорился с шефом Пентагона Артуром Маккензи о привлечении вертолетов для сжигания приговоренных к смерти свиней. Однако пока все бюрократические и технические препоны были преодолены и винтокрылые машины с баками, заправленными самовозгорающейся жидкостью, вылетели, время воздействия снотворного было уже на исходе.

Капитан, командовавший оцеплением, то и дело поглядывал на восток, откуда должны были появиться долгожданные вертолеты. Солнце уже начало садиться, когда в вечернем небе раздалось еле слышное стрекотание и показались две темные точки. Стрекотание переросло в рокот, который быстро нарастал. Машины шли друг за другом уступом, как на боевую операцию.

Первый вертолет вышел на цель и завис на мгновение над живым холмом. Хлынувшая вниз темная жидкость тут же превратилась в пламя. Маневр командира повторил второй экипаж. Груды превосходного свиного мяса запылали, и столбы густого черного дыма, клубами поднимаясь вверх, придали предзакатному небу зловещий оттенок. Невинных поросят сжигали на кострах заживо, словно еретиков во времена инквизиции. Запах горелого мяса и паленой щетины заполонил окрестности. До окончания четырехчасового срока усыпляющего воздействия газа оставалось минут двадцать. Летчики, освободив ёмкости, развернули машины на обратный курс.

Ни одна самая продуманная военная операция не проходит строго по плану. То ли по причине высокой сопротивляемости свиного организма к воздействию газа, предназначенного для людей, то ли по вине солдат-исполнителей, которые применили меньше гранат, чем требовалось, но от болевого шока, причиненного горящим напалмом, свиньи пробудились раньше срока.

Дикий, режущий уши визг сотен глоток оглушил солдат оцепления. Живые холмы стали оседать и рассыпаться на глазах, как дома на Гаити во время землетрясения. Сотни пылающих факелов, сталкиваясь и обгоняя друг друга, полетели из огненных курганов в разные стороны. Обезумевшие от страшной боли поросята зигзагами носились по двору, выписывая самые невероятные траектории.

Полыхнули деревянные постройки. Вся территория фермы превратилась в бушующее огненное море. Ситуация приобрела непредсказуемый характер. Начальник оцепления приказал открыть огонь на поражение. Трассирующие пули стали резать темное пространство, настигая живые мишени.

Через пятнадцать минут с несчастными поросятами все было кончено. Постройки вяло догорали, отсвечивая то синеватым пламенем, то красными огоньками. Подоспевшие на трех машинах пожарные обрушили из брандспойтов пенные потоки на то, что осталось от фермы. Ещё вчера процветавшее хозяйство Дина Бутмана превратилось в выгоревшую, покрытую пеплом пустыню.

Пожар, однако, не затронул навозные кучи у старого дуба. Мухи, разбуженные звуками выстрелов и ревом оранжевого пламени, пожирающего движимое и недвижимое имущество покойного Дина Бутмана, недовольно поворчали, поворочались, а, когда все кончилось, опять уснули в своих укрытиях.

Свиной грипп! Это могло случиться в Китае, в Индонезии, в какой-нибудь Намибии, в Испании, во Франции и Англии, наконец, но только не в Соединенных Штатах Америки!

Ни ветеринарная, ни медицинская службы не подтвердили скороспелой версии средств массовой информации. В опубликованных на следующий день бюллетенях указывалось, что следов вируса не обнаружено ни в крови погибших сотрудников фермы, ни у животных.

Профессор Джонатан Брегель – самый авторитетный в мире знаток летающих насекомых опубликовал в газете «Вашингтон пост» статью, в которой высказал предположение, что работники фермы могли стать жертвами какого-либо пока еще неизвестного науке комара или мухи.

Летающих кровососущих насекомых на земле насчитывается более восьмидесяти тысяч видов. Профессор допускал возможность мутации одного из них в опасном для человека направлении.

По рекомендации Брегеля власти Гринхилса обработали химикатами территорию сожженной фермы и прилегающую к ней зону. В результате этой акции в радиусе пяти километров исчезли мухи, комары, жуки, бабочки и гусеницы.

Птицы молча снялись и покинули отравленный район, рощи, известные своим веселым птичьим щебетаньем, смолкли. Однако яды никак не сказались на самочувствии зловещей пятерки: мухи, расправившиеся с персоналом фермы и ее хозяином, вели себя как взбодренные наркотиками дети цветов – хиппи в Солнечном городе. После бесконечных и беспорядочных спариваний самки за одни сутки отложили триста пятьдесят яиц.