Каролина Эрикссон - Не исчезай

Несмотря на два одеяла, меня бил озноб. Голова раскалывалась, дневной свет резал глаза. Надо было подняться и опустить шторы, но я не могла собраться с силами. «Мама, – думала я, – приезжай поскорее». Когда я попросила ее о помощи, она отозвалась так естественно и так спокойно. Спросила, где нахожусь, и потом, когда я подробно описала, как добраться, сказала:

– Оставайся там. Я скоро буду и заберу тебя.

– Нет, не будешь. Я так долго ждала, но ты… тебя все не было.

Мысли и воспоминания крутились в взбаламученном сознании. Я вижу, как сижу на полу, как приходят и уходят люди в униформе, вижу, как приходит и уходит Рут. Вижу дверь в комнату, которая раньше была спальней мамы и папы. Дверь, которая так долго оставалась закрытой.

Мама помолчала чуть дольше, чем обычно. Внезапно в ее голосе появились какие-то новые ноты. Как будто бы спала защитная броня.

– В этот раз я приду к тебе. Скоро. Я обещаю.

И я знала, что она говорит правду. Решительность – мамин фирменный знак. В этом никогда не было повода усомниться.

Веки вздрогнули, и я поняла, что, видимо, заснула на некоторое время. Болели суставы, голова горела. Я все еще в Морхеме, одинокая, больная и жалкая. Тирит мертв. Поиски Алекса и Смиллы завершены. Бодрствовать больше не для кого.

С облегчением я снова провалилась в сон, позволила ему унести меня с собой. Неизвестно, сколько времени я так провела, то выныривая, то проваливаясь в беспокойную дремоту. Мне снилось, что я неправильно объяснила дорогу, и мама все ездит и ездит по кругу, не может найти нужный путь.

Меня разбудил стук в дверь. Сначала я подумала, что мне это снится, но в конце концов поняла, что кто-то действительно стучит, и сразу полностью проснулась. Мама! Наконец-то она здесь. Теперь все будет хорошо.

Я по-прежнему была очень слаба, но тело все-таки послушно поднялось с кровати и двинулось в прихожую. Выбора не было. У мамы ведь не было своего ключа, а я, несмотря на мое плачевное состояние, позаботилась о том, чтобы запереть за собой дверь, когда вошла в дом. Помнится, тогда у меня было ощущение надвигающейся опасности. Ковыляя к двери, я нахмурила лоб. Что за опасность я предвидела тогда? Откуда она должна была прийти? От кого? Уже не помню. Это ускользает от меня .

Наконец я добралась до входной двери. Протянула руку к замку. Представила человека, стоящего снаружи. Пальцы дрожали. Почему? Почему я дрожу? Из-за того, что больна, у меня жар. Какие еще могут быть причины? Я повернула замок и осторожно отворила дверь.

– Мама?

Но это не она. Это… я едва верю глазам… это мой психотерапевт. Та блондинка. Женщина, чью приемную я покинула несколько лет назад. Женщина, чьи зловещие предсказания в последние дни зазвучали в голове с новой силой. У нее была другая прическа и другая одежда, но я сразу же ее узнала. И поняла, что все еще сплю. Потому что в реальности эта женщина никак не могла оказаться здесь, на крыльце дома Алекса. В руке она держала весло, что делало эту сцену еще более абсурдной и фантастической.

Как в тумане, я думаю о том, что, раз она разыскала меня, на это должна быть какая-то причина. Она хочет что-то сообщить. Внезапно я пугаюсь, что проснусь прежде, чем психотерапевт расскажет то, что должна рассказать.

– Вы были правы, – говорю я. – Все так и случилось. Но что теперь? Что мне нужно делать?

Она долго смотрит на меня, ее голубые глаза широко распахнуты, но постепенно они сужаются.

– Так это ты? Это все ты.

Потом она поднимает весло. «Возможно, это не сон, – поспешно думаю я. – Возможно, от жара у меня галлюцинации».

И тут психотерапевт закричала резко и пронзительно. Истерически. Я содрогнулась. Узнала этот голос, этот крик. В одно мгновение перенеслась в ту ночь, когда мы только приехали в Морхем. У дома стояла машина. Кто-то, кто приехал и уехал. Смилла и кричащая женщина. Смилла и ее мама. Смилла и жена Алекса.

Я сделала шаг назад, и в эту секунду в воздухе мелькнуло что-то темное. И опустилось мне на плечо, задев голову. Меня отбросило к стене, я попыталась удержаться рукой, но все было тщетно. Словно в тумане я почувствовала, как мое тело валится на пол. Потом вокруг стало темно.

Все начинается и заканчивается с матерью. Чтобы понять меня и мой рассказ, вы должны согласиться с этим. Вначале мать была для меня всем миром, как и я для нее. Я была светом ее очей, так она часто говорила. Ее голос был нежным и мягким, как и ее рука, ласкавшая мое лицо. Она любила сажать меня к себе на колени, прижимать к своему теплому телу, давая знать, что с ней я всегда буду в безопасности. Ее кожа источала слабый лавандовый аромат, когда она гладила меня по голове. Она вставала утром вместе со мной и готовила завтрак, она была дома, когда я возвращалась из школы, она укладывала меня спать по вечерам. Каждый день, каждый вечер. Ни работа, ни подруги, ни какие-либо развлечения не могли заставить ее покинуть меня. Я помню только один случай, когда я нуждалась в ней, а ее не было рядом. Все, что она делала, она делала ради меня. Никогда никто в моей жизни не любил меня так, как она.