Максим Шешкаускас - Хохот Демиурга. Плаха и Веха

– Посмотри кругом! Я не была здесь почти месяц, – говорит, захлёбываясь словами, – трепет берёт, когда осознаёшь, что это сотворили люди.

– Угадываешь мои мысли, – радуюсь по-детски, – только что думал о том, что предназначение человека в созидании нового и прекрасного.

– А представляешь, в Австралии есть племя, которое до сих пор не изобрело колесо…

– Что за племя? – замираю на месте. Вся давешняя радость куда-то девается, словно с яркого попсового клипа переключили на экстренный выпуск новостей.

– Не знаю… друг рассказывал – он в Австралии живёт. Даже колеса не изобрели! Представляешь, какие чудики?

– А, может, они счастливы? Как раз потому, что не изобретают, а живут в согласии с природой.

У меня приятно давит над глазами, и пальцы подушками трутся друг о друга, наконец понимаю, о чём будет книга.

– Да ладно тебе. «Счастливы». Они-то о счастье, как и о колесе, небось, ничего не слышали.

– А кто слышал?

– Что?

Отмахиваюсь. Жемчужины нельзя разбрасывать:

– Хочешь мороженое?

– Давай!

Останавливаюсь у лотка, который как раз проходим.

– Только я хочу с кофе, – дергает меня за рукав, – пойдём!

Не перейдя Аничков мост, сворачиваем на Фонтанку, я же наивно хотел удивить жительницу Питера головой Наполеона под одним из коней… Может, хорошо, что мы так и не перешли моста…

«Viva La Vita» – на вывеске, спускаемся в подвал. У стены три небольших столика, за первым на гитаре играет похожий на Цоя музыкант. По центру несколько столов побольше, один из них полностью занят умеренно шумной компанией, остальные столики свободны.

Занимаем дальний у стены, официантка приносит меню, не заглядывая в которое, Птаха заказывает ванильное мороженое и кофе, я чёрный кофе без сахара.

Птаха тут же выходит покурить, я с голодной завистью смотрю ей вслед – но решаю дать бой никотиновому монстру.

Возвращается очень быстро, молчим – как только вошли в кафе, разговор перестал клеиться…

Из-за столика с умеренно шумной компанией выходит парень в очках, клетчатой шляпе и полосатой рубашке. Смущённо подходит к нам.

– Мисси, привет…

Птаха смотрит на парня раздражённо:

– Ну, здравствуй!

– А ты не одна? – смотрит он на меня сквозь очки и с небольшой амплитудой кивает.

– Как видишь.

– Можно присяду?

– Нет.

Несмотря на запрет, очкарик садится рядом со мной. Принимаю решение безучастно наблюдать, чтобы понять, что к чему…

– Ты меня не представишь? – спрашивает очкарик у Птахи.

Она молчит и смотрит куда-то вверх, между стеной и потолком.

– Данила! – протягивает руку очкарик. – Блогер.

– Плаха. Всегда интересовало, как это? – спрашиваю, пожимая руку.

– Что «как»?

– Как с монетизацией?

– А это не профессия…

– Что тогда?

– Это… – очкарик смотрит на Птаху и, убедившись, что она, пусть и не показывая виду, прислушивается, продолжает: – Это взять душу, обнажить, ощупать, найти кусочек посочнее – с прослойкой жирка! И ножницами – ЩЁЛК! Бросить кусочек толпе.

Данила многозначительно молчит, видимо, позволяя осмыслить сказанное. С горечью замечаю, что Птаха на него украдкой поглядывает.

– Так много зарабатываешь?

Услышав вопрос, она опускает глаза. Я готов проклясть себя за то, что, не обдумав, по торгашной привычке, спрашиваю о том, что меня не интересует.

– А?.. Что?.. – Данила рассеянно пропускает мой вопрос мимо ушей. – А ты, Плаха, чем занимаешься?

– Я-то? – переспрашиваю, беря паузу на размышление. Что-то подсказывает, что менеджером в Петербурге быть зазорно, а писателем назвать себя – нечестно.

– Ты, Плаха, ты, – поторапливает с каждым словом наглеющий Данила.

– Писатель, – отвечаю, смотря на него в упор и чувствуя, как кровь приливает к ушам.

Птаха морщит губы, с трудом сдерживая улыбку.

– И что, большими тиражами издаёшься? Как ты сказал, твоя фамилия?

– Данила, – вмешивается Птаха как раз в тот момент, когда понимаю, что загнан в угол и единственным выходом из неприятного вопроса будет применить физическую силу. – Раньше ты был интересным, хоть и молчал… А сейчас скучный какой-то, хоть говоришь без умолку.

Воздух вокруг столика пропитывается молчанием и гитарной музыкой так плотно, что становится тяжело дышать…

Приносят мороженое и кофе.

– Скучный? – Данила в задумчивости ковыряет угол стола. – Так это потому что счастливый… Помнишь ведь, счастливые всегда говорят о пустом, вызывая скуку и зависть у случайных?