Влад Костромин - Кукушкины слезки

Володя поперхнулся дымом и закашлялся.

– Ничего себе.

– Сейчас он где? – спросил Андрей Иванович.

– Не знаю. Его от нас забрали. Может те, кто с этим козлом работает, может, другие. Я не знаю.

– Что будем делать? – ни на кого не глядя, спросил Володя.

– Идти в милицию бесполезно, – устало сказал Андрей Иванович. – Ты же сам все слышал: им покровительствуют с самого верха, а мы кто? Беглец из психлечебницы, бывший мент и не пойми кто. Кому и что мы докажем? Суд вообще не примет признание, полученное таким путем. Нас раньше самих пожизненно закроют за «нарушение социалистической законности» или как это у вас теперь называется.

– С такими деньгами на кону могут и к стенке поставить, – Володя затушил «бычок», уныло посмотрел в пустую пачку, и аккуратно сложив ее, засунул в банку-пепельницу. Взял с холодильника бумажный пакет и положил в него пепельницу.

– Могут, – согласился Андрей Иванович и посмотрел на Виталия.

Виталий, налив на тряпку водки «Finlandia» из найденной в холодильнике бутылки, протирал вилку и ручку сковороды.

– Значит?.. – голос лейтенанта слегка дрогнул.

– Володя, ты иди, внизу нас подожди, – мягко сказал Андрей Иванович. – Лучше возле машины.

Лейтенант ушел. Следователь взял кухонное полотенце, полил водкой и начал протирать все места, которых они могли коснуться.

– Как? – спросил Виталий.

– Стрелять не стоит.

– Да, на такую сволочь пули жалко. Прирежем, как свинью?

– Много крови, – следователь покачал головой. – Просто придушим и все.

– Собаке собачья смерть, – Виталий вышел в коридор. – Собака кстати околела. Жалко, она же не виновата, что у нее хозяин такая мразь. А в сумке тросик есть какой-то, вполне сойдет.

Выходя из квартиры, Андрей Иванович запер дверь найденными в кармане куртки хозяина ключами.

– Какое-то время у нас будет, пока его хватятся.

– Угу, – спускаясь по лестнице, отозвался Виталий.

– Нас с трупом связать ничто не может: пальцы мы протерли, мотива у нас нет.

– Только Мария Ивановна. Уж больно шустрая старушка, – оглянулся Виталий. – Будем надеяться, что она нас забудет.

Никого не встретив, дошли до «девятки», сели.

– Теперь куда? – спросил следователь.

– Сначала отсюда подальше, а по пути вы мне расскажете, какого лешего вас тянет в Карловку.

– Хорошо, – кивнул Андрей Иванович.

– А я расскажу вам одну забавную историю, – Виталий повернулся к сидящим сзади и оскалился, – и одной тайной в нашем расследовании станет меньше.

***

– Мне какие-то уродцы с красными глазами снились, – за завтраком сказала мать, – спотыкались по огороду и жрали огурцы.

– И что? – зевнул отец.

– А то, что у нас кто-то огурцы подворовывает…

– Лица, лица-то рассмотрела? Кто? – с хрустом почесал подбородок.

– Не знаю, – мать, словно в телевизор, смотрела в чашку, – незнакомые…

– Наркоманы? – брат подкрался к матери и тоже посмотрел в чашку.

Они надолго замолчали, напряженно рассматривая что-то.

– Что там? – не выдержал отец.

– Вить, глянь, как чаинки плавают. Как узор какой.

– Тьфу на вас, малахольные! Огурцы кто-то жрет, а вы чай рассматриваете, как чукчи!

– А если чукчи воруют? – ухватился за новую идею брат.

– Да, Кать, – покачал головой отец, – надо было аборт делать. Он нас доконает. Сегодня у него чукчи огурцы воруют, а завтра его куры засерут.

– Я их сам засеру!

– Тьфу на тебя, – отец ловко плюнул Коле на макушку. – Иди огурцы сторожи, куросер.

– А может это она? – вдруг испуганно прижала кулак ко рту мать. – Фомячиха? Она колдовством огурцы поганит! – перекрестилась и трижды постучала костяшками пальцев по столешнице.

– Нужно какие-то меры принять, – глубокомысленно, как увидевший вертолет старый енот, собрал на лбу морщины отец. – Попробуй святой водой огурцы окропить.

Мать побрызгала на грядки святой водой, а утром ослепла корова.

– Дьявол! – громко шептала мать, со слезами глядя на стоявшую в стойле кормилицу. – Батюшку с кадилом надо было звать!

На второй день в жутких мучениях Голубка сдохла.

– Ну что, дождались? Корова сдохла, а ты все «меры принять, меры»! Где твои меры? – завелась мать.

– А всё из-за того, что купили телевизор! Завидуют! Все завидуют! – в сердцах стукнул кулаком по столу отец. – Теперь не наживешь палат каменных!

– Мы и так в долгах как в шелках, а еще корову надо будет покупать.

– Ты присядь, успокойся. Вечером… Виталий, пошли, – сказал отец. – Найди несколько бутылок.