Алекс Д - Куда приводят грехи

– Во имя Господа нашего Иисуса Христа. Аминь, – подняв перед собой распятие и перекрестившись, Лафонтен громовым голосом начал зачитывать приговор. – Мы: инквизитор Андре Лафонтен, епископ Эмиль Фортье и Святой отец Поль Бастьен установили путем расследования и суждений свидетелей, выслушанных в судебном порядке, что ты, Валери Мартель, виновна во вменяемых тебе преступлениях. Ты обвиняешься в отречении от Господа, в ереси и колдовстве. Ты обвиняешься в сговоре с Дьяволом и сношениях с оным. Ты обвиняешься в причинении смерти Себастьяна Ларуш и Марии Бастьен при помощи магических действий. Твоя вина считается нами полностью доказанной. Сознаешься ли ты, Валери Мартель, в содеянном и готова ли отречься от Дьявола во имя спасения своей души?

За спиной девушки возникла огромная фигура палача Бенуара. Местные знали его в лицо. Здоровяк с пустыми глазами, лысым черепом и жутким шрамом, тянущимся от уха до подбородка. Его отец, дед и два брата тоже были палачами и вели вполне зажиточную жизнь, так как работы для них хватало с лихвой. За плечами Бенуа насчитывались десятки жестоких казней, и в народе за ним давно закрепилось прозвище «Бенуар-мясник». Он никогда не брал у приговоренных к казни плату за облегчение страданий, в отличие от других падких на наживу палачей. Ему доставляли удовольствие предсмертные мучения жертв, и он не собирался отказываться от них ни за какое вознаграждение. Беснующаяся толпа зашумела, поднялся крик, стражники с трудом сдерживали одичавших горожан. Инквизитор поднял вверх руку, призывая собравшихся к тишине. Его мрачный, тяжелый взгляд, казалось, заглянул в глаза каждому и он не опустил руки, пока толпа не успокоилась.

– Господа, мы собрались здесь, чтобы совершить благое дело, – снова заговорил инквизитор. – Но чтобы оно свершилось так, как угодно Господу нашему, ведьма должна сознаться и покаяться в своих грехах! – его взгляд остановился на запрокинутом лице девушки, хранящем отрешенное выражение. – Валери Мартель, моли Бога о прощении. Раскайся или ты будешь гореть в аду.

– Я невиновна, – произнесла она, с трудом пошевелив губами. Над площадью повисла гробовая тишина. Все жадно вслушивались в слова ведьмы.

– Суд приговорил тебя к смерти через сожжение, – сжав челюсть, гневно пророкотал голос инквизитора. – Именем Господа, призываю тебя, ведьма, покайся и отрекись от Сатаны или умрешь в муках. Дьявол не защитит тебя. Только Господу под силу облегчить твои страдания.

– На страдания меня обрек не Бог и не Дьявол. Это сделали люди, – отозвалась Валери и ее тихий, мелодичный голос, подобно пению райских птиц пролетел над головами притихших горожан. Валери неожиданно сделала шаг вперед к изменившемуся в лице Андре Лафонтену. Он хотел остановить ее, но не смог пошевелиться. То же самое происходило и с остальными. Двое крепких монахов, которые выводили девушку из клетки, застыли, выпучив глаза, в ужасе открыв немые рты. Даже «Бенуар-мясник» словно оцепенел, не сводя глаз с хрупкой фигурки Валери Мартель. Она сделала еще один шаг в сторону Лафонтена. Резкий порыв ветра скинул капюшон с его головы, и толпа ахнула, увидев молодое, красивое лицо инквизитора с правильными, благородными чертами, что могло бы вызвать восхищение, если бы не жесткая линия губ и безжалостный свирепый взгляд. В черных глазах, обращённых на девушку, полыхало пламя, значение которому знала только она одна.

Валери смотрела на него без страха. Он больше ничего ей не сможет сделать. Время «исповеди» закончилось с рассветом. Ветер снова зашелестел между ними, бросив на сурово насупившийся лоб инквизитора тёмную прядь. Он хотел дернуть головой, но даже такое простое движение оказалось ему не под силу. Валери Мартель на глазах изумлённой толпы неожиданно подняла руку и изуродованными под пытками пальцами убрала прядь волос с лица инквизитора, легко скользнула по щеке, не отводя спокойного, уверенного взгляда от горящих глаз Лафонтена.

– Ты никогда меня не забудешь, инквизитор, – проговорила она тихо и ее голос плотным туманом оседал в его голове, оставляя кровоточащие стигматы на гулко бьющемся сердце. – Сколько бы жизней тебе ни было отведено, ты будешь помнить. И гореть в Священном огне.

– Ты проклинаешь меня, ведьма? – хрипло уточнил инквизитор, с трудом проговаривая каждое слово.

– Ты сам себя проклял, – она покачала головой. Короткие, неровно торчащие волосы не смогли испортить совершенства ее безупречного лица, красота которого причиняла боль и пробуждала животную жажду. Лафонтен яростно стиснул зубы. Только колдунья способна обладать такой силой. Она заворожила их всех своими ведьмовскими чарами. – Из нас двоих, Дьявол – ты.