Илья Пряхин - День города

Димон, выглядевший чуть трезвее остальных, бросил короткий взгляд на принесенный Настей счет.

– Не видел тебя здесь. Новенькая, что-ли? – спросил, широким жестом распахивая кожаное портмоне.

– Да, третью неделю.

– Когда теперь смена?

Настя помолчала, отвела глаза, наблюдая за тем, как Сергей мягко помогает уходящим гостям вписаться в дверной проем. Говорить правду почему-то не хотелось, врать, скорее всего, было бессмысленно, и нужный ответ никак не приходил в голову.

– Ну?

– Послезавтра, в день.

Димон, не считая, швырнул на скатерть несколько пятитысячных купюр, тяжело поднялся, опираясь о стол, несколько секунд стоял, слегка покачиваясь и не сводя с девушки тяжелого затуманенного взгляда.

– Приду, короче.

Собираясь на работу в следующий раз, Настя изо всех сил боролась с искушением позвонить в «Пит-Стоп», наврать что-нибудь про свое плохое самочувствие или необходимость отвести к врачу брата, чтобы не появляться в зале в тот день. Она еще не успела обзавестись чутьем опытной проститутки, позволяющим безошибочно угадывать угрозу от потенциально опасного клиента, но перспектива подниматься наверх с Манцуром почему-то вызывала необъяснимое отвращение и смутный, подсознательный страх. Она не могла забыть, какими глазами он посмотрел на нее перед уходом из кафе. Трудно было представить, что этот взгляд пресытившегося самца, хладнокровно рассматривающего не способную к сопротивлению жертву, принадлежит школьнику, семнадцатилетнему пацану. Даже те клиенты, бравшие ее за деньги, с которыми она уже успела побывать в верхних комнатах, вели себя совсем по-другому.

Конечно, явный интерес, проявленный к ней богатеньким посетителем, не остался незамеченным, и по этому поводу в конце ночной смены на кухне кафе даже состоялось маленькое совещание, в ходе которого несколько коллег-официанток высказали по столь волнующему вопросу свое мнение, а так же одарили малоопытную подругу ценными советами. И советы эти оказались весьма противоречивы.

Шустрая и жизнерадостная двадцатилетняя Юлька, чуть ли не единственная девушка в «Пит-Стопе», прибегавшая на работу всегда в прекрасном настроении, и, казалось, поднимающаяся на второй этаж с клиентами не столько ради заработка, сколько из азартного интереса, оценила ситуацию со свойственным ей неувядающим оптимизмом, и дала подкупающе простой совет: «Запал он на тебя – лови момент. Поматросит и бросит – это понятно, только, может его на неделю всего хватит, а может и на месяц или два. Так ты не зевай – тащи бабки из него, пока не свалил. Он же малолетка еще, сыкунок, мачо из себя корчит, а у самого сопельки до пола. Но бабок ему папаша вволю дает, так что тебе, Настюха, и карты в руки. Главное, поддакивай ему, восхищайся, гляди восторженно – тогда и выдоить сможешь больше». Прямая противоположность Юльки – двадцативосьмилетняя Алена, мать-одиночка, всегда демонстрирующая холодную независимость в отношениях с начальством и клиентами, и потому не слишком часто поднимающаяся наверх (даже видавшие виды дальнобойщики, встретившись с ее серьезным, вызывающе прямым взглядом, обычно начинали искать глазами более сговорчивых на вид девушек), спокойно переждав Юлькину трескотню, тихо сказала: «Ты, Настька, поосторожней с ним. Если здесь захочет тебя взять, особо не отпирайся, – с Сазоновой проблем наживешь, да и неопасен он тут – один и внутри заведения буянить не станет. А вот если с собой куда позовет – лучше не ищи приключений на свою… Работала у нас одна, еще до тебя. После смены приехали за ней на машине, вроде договорились заранее, она еще веселая такая уезжала. Кто ее отвез, куда, сколько их было – до сих пор неизвестно. Утром нашли у трассы, километрах в пяти, еле живую. В больничке потом три месяца лежала, ни ментам, ни родным или друзьям так ничего не рассказала. Не факт, конечно, что это Манцуровский гаденыш с дружками порезвился, но подозрение такое есть, его кодла вполне на это способна. Так что, Насть, мой тебе совет – за пределами «Пит-Стопа» держись от него подальше».

Он явился вечером, под конец смены. Пьяный, хоть и не до такой степени, как в прошлое посещение, уселся за один из обслуживаемых Настей столиков, заказал пиво. Сидел тихо, изредка прикладываясь к кружке и равнодушно наблюдая за деловитой суетой официанток и расслабленным отдыхом посетителей. Видно, отсутствие благодарных зрителей делало бессмысленным шумные выступления, и он спокойно ожидал окончания Настиной смены.