Светлана Латова - Без вопросов и сожаления

Жизнь Брюса была счастливой до наступления темноты. Он ненавидел ночь и темноту, которую та несла.

Работу он делал обычно по вечерам, когда на город опускались сумерки. Со временем он заметил, что жертвы становились все моложе и привлекательнее. Сначала он думал, что это просто совпадение.

Однажды он как обычно спустил курок и собирался уйти. Но память, вцепившаяся в черты лица только что убитой женщины, терзала его, заставляя вспоминать, где он видел ее раньше. Он вспомнил. Это была жена одного из соседей, обычная домохозяйка, общительная и добрая. Брюс был уверен, что она не могла совершить в жизни ничего такого, чтобы заслужить этот выстрел. Один из аргументов его защиты перед собственной совестью разваливался в прах. Он как мог подлатал эту брешь, убеждая себя, что не все люди такие, какими кажутся.

Через пару дней к ним в дом наведалась полиция. Брюса затрясло, как только он увидел полицейскую машину у входа. Хорошо, что Кира была дома. Она открыла дверь и узнала, что полицейским нужно. Оказалось, они опрашивали соседей пропавшей женщины.

Еще через пару дней их пригласили на ее похороны. Гроб был закрытый. Брюс подошел выразить соболезнования убитому горем мужу, который еле сдерживал слезы. После нескольких стандартных фраз, он похлопал его по плечу и отошел. В голове его крутилась одна мысль: ее убийство заказал явно не муж. Кто же тогда? Потом он вспомнил основное правило: "Без вопросов и сожаления", и постарался об этом забыть.

В следующий раз в почтовом ящике он нашел еще один конверт с деньгами. К нему была приложена короткая записка: "За беспокойство в связи с похоронами".

Больше знакомых лиц ему не попадалось. Все стало, как и прежде.

Но как-то раз в ящике Брюс обнаружил конверт толще, чем обычно. Из записки следовало, что он получит еще, если выполнит заказ.

Конечно, выполнит. О чем разговор? За такую сумму он готов выполнить любой заказ. Он жалел, что нечасто ему достаются такие клиенты. Видимо, это какая-то влиятельная шишка. Может, известный политик? Хотя какая разница?

Брюс спрятал деньги и довольный отправился домой. Настроение было отличным.

На следующий день он приехал по указанному адресу, подходя к двери квартиры одел перчатки, вошел, притворил дверь, включил свет, взял пистолет, пока глаза еще не привыкли к яркому освещению, один раз взглянул на жертву и сразу выстрелил в голову.

Все произошло в течение нескольких секунд, но еще спуская курок, Брюс понял, что совершает нечто ужасное. Ужасней, чем все убийства до этого. Он хотел остановиться и все обдумать. Но голос внутри него кричал, что останавливаться нельзя: тогда он не выполнит заказ, а последствия могли быть плачевными.

Заказ был выполнен. Брюс стоял, глядя в пол, не смея поднять глаза. Впрочем он никогда не разглядывал своих жертв, но сегодня он просто не мог сразу развернуться и уйти.

Он положил пистолет, сжал кулаки, подошел к стулу и за волосы приподнял голову убитого. Это был мальчик. Совсем еще ребенок. Наверно, ученик младших классов. Он был чуть старше, чем его собственный сын.

Брюс разжал руку, и голова мальчишки безвольно упала на грудь.

Стало нечем дышать. Сердце в груди бешено колотилось.

Брюс выключил свет, закрыл дверь трясущимися руками и бросился бегом на улицу. В темном коридоре перед глазами поочередно вспыхивали картинки то с убитым мальчиком, то с его смеющимся сыном. Все это смешалось в ужаснейший образ: голова его сына с кровоточащей дыркой на лбу заливалась истошным смехом.

Брюс почти закричал, но, наконец, выскочил на улицу и жадно вдохнул несколько раз. Его пошатывало, из груди вырывались всхлипы, руки тряслись.

Какая-то парочка боязливо обошла его стороной, видимо приняв за наркомана.

Домой он идти не мог. Неподалеку находился какой-то бар, где он и провел всю ночь.

В следующий понедельник он забрал отработанные деньги из ящика и впервые сам положил в него записку.

"Я выполнил последний заказ, но больше я так не могу. Отпустите меня".

Ответной запиской его не удостоили, зато в ящике он нашел кучу брошюр туристических компаний и страницу, вырванную из какого-то путеводителя. На ней маркером было подчеркнуто "обратной дороги нет". Еще он нашел рекламу какого-то ресторана, на которой жирными красными буквами было написано: "Возвращаемся к старому меню".

Брюс выгреб все содержимое ящика, распихал по карманам и пришел домой. Что, черт возьми, это значит?

Сразу было понятно только то, что увольнять его не собирались. Обратной дороги нет. Он ненавидел эту фразу. Каждый раз, читая ее, он слышал голос Тима и чувствовал его холодный взгляд.