Натали Варгас - Cave canem, или Осторожно, злая собака. Книга первая

– А таковые имеются?

– Разумеется! Поговаривают, – граф перешел на шепот, – что некоторые из них находятся здесь инкогнито. Ждут оглашения завещания, – де Конн понимающе кивнул головой. – Скажу более, финансы его светлости не так уж крепки, и, ежели не взяться за них со всей сурьезностью, его земли в некоторых губерниях пойдут с молотка в уплату долгов.

– Ах, вот как!

Саблинский цокнул языком.

– А вы знаете, что у князя внучка на выданье? Алена. Сирота и бесприданница. Правда, именно ей принадлежит единственное приличное развлечение в сей деревне. Салон!

– Что за салон?

– Пустая возня барчуков! От нечего делать. Хотя бывают там и серьезные лица. Занимаются гаданием, болтовней и обсуждением новостей.

– Вы там были?

– Я, знаете ли, иногда поглядываю, – замялся Лука Михайлович. – Ничего предосудительного… Жена князя изо всех сил пытается выпихнуть бедняжку из Дома и сватает ее всем, кто подвернется.

– Не родня? – де Конн глянул в сторону молодой графини.

– Купчиха? Нет, не родня. Князь овдовел лет так двадцать назад. Ах, это целая история, ваша милость! Он много путешествовал и остановился здесь… когда же?… в начале восьмидесятых прошлого века. Говорили, что дети Аркадия Дмитриевича, кроме матери Алены, умирали в раннем возрасте. Единственная дочь Валерия вышла замуж за откровенного кутилу, графа Димитрова. Да еще как вышла! Без согласия на то родителей! Приданое ей князь выдал, но в наследстве потомкам отказал.

– Аркадий Дмитриевич удостоил дочь наследства?

– Понимаю ваше удивление! – Саблинский огляделся и потянул маркиза к пустому углу за портьерами: он был рад посудачить о жизни других людей. – Как я слышал, тот самый граф Димитров был знаком с князем до женитьбы.

– Вот оно что… – маркиз снова глянул в сторону Алены.

– Да, говорят, что князь собственно путешествовал с графом, после чего тот, встретив его дочь, так сказать, неожиданно женился.

– Понимаю.

– Но Валерия скончалась лет двенадцать назад. Да, в девяносто девятом. Скверный был год! После царствования здесь графа Димитрова долги, даже за дом в Петербурге, пришлось гасить старому князю. Знаю, плохо говорить о мертвецах…

– Димитров тоже умер?

– Шесть лет назад. Причиной смерти подозревали отравление, но никаких доказательств не нашли, а посему дело осталось открытым.

– Отравление, вы сказали?

Тут Лука Михайлович сотворил на лице значительную мину, воровато оглянулся и склонился над ухом маркиза.

– Он лысел и терял вес, сильно менялся в настроениях…

– Так, то ж не отравление, а…

Граф сжал локоть маркиза, давая понять, что он не закончил изложение фактов. Де Конн понятливо замолк.

– Ясное дело, граф умер от сифилиса, но каково было бы его семье узнать об этом? Я уже не говорю об обществе…

– Ну да, естественно… – маркиз вытянул нижнюю челюсть так, что по его лицу пробежали глубокие вертикальные складки. – Кто еще знает об этом?

– Только врач, князь, я и вы… Как управляющему имением князя, полагаю, вам нужно знать о жизни хозяев.

– Очень признателен. У князя есть общие дети с нынешней женой?

– Нет. Так что будьте настороже, Авад Шаклович, эта купчиха вам неполноценный товар попытается впихнуть. Хотя Алена недурна, очень даже недурна. Но деревня, мой друг! Тоска, дикие нравы и суеверия!

– Суеверия?

– И какие! Здесь верят в заложных покойников и всякую навь и, представьте себе, обвешивают потолки чесноком! Такая вонь!

Оба негромко засмеялись.

На стороне молодой графини начинало зарождаться беспокойство.

– Похоже, наша вольная жизнь подходит к концу, – произнесла одна из подружек Алены, графиня Хилкова, тучная дева в широком платье из муслина. – Они явно говорят о вас, сударыня, маркиз трижды бросил взгляд в вашу сторону.

Лицо Алены помрачнело. Она поднялась и через зал направилась прямо к гостю. Те замолкли и выпрямились. Граф Саблинский представил гостя молодой хозяйке.

– Маркиз, – улыбнулась та, делая реверанс, – ваше сиятельство.

Де Конн поклонился.

– Мадемуазель… – томно протянул он с искренностью художника, увидевшего пред собой статую богини. Жестом, достойным особы королевской крови, коснулся губами пальчиков ее протянутой руки, произнес несколько восхищенных фраз на французском и добавил по-русски: – Весьма польщен! Ничего сверх нормы установленного поведения, деликатно и неизмеримо тонко. Алена порозовела и приняла предложение маркиза взять его под руку.