Китти Сьюэлл - След крови

Она обернулась и посмотрела прямо в глаза человеку в дверном окошке. Когда это закончится? Неужели она будет навещать этого убийцу каждую- неделю до конца жизни? Брошь, которую он ей подарил, была явным тому свидетельством: «верность навечно, пока смерть не разлучит нас». Может, она потеряла брошь не случайно. Как он и предположил. Если придет день, когда она захочет с ним распрощаться, будет ли она бояться… бояться его длинных рук?

— Ладно, Эдмунд, — улыбнулась она. — Расскажите о том, как вы умудрились удариться головой. Я слушаю вас очень внимательно.

Зазвонил телефон. Это была Сильвия. Она почему-то мямлила и говорила очень тихо. — Пришла поврежденная пациентка.

— Спасибо.

Мадлен криво усмехнулась. «Поврежденная пациентка!» Разве они все не поврежденные? Сама психотерапевт, ее коллега и секретарша…

Мадлен быстро пробежала глазами записи, касающиеся Рэчел Локлир, чтобы освежить ее историю и результаты, которых они добились в ходе предыдущих сеансов/К ее удивлению, Рэчел посещала психотерапевта вот уже семь недель, хотя Мадлен каждый раз казалось, что больше она не придет. Оставалось загадкой, почему Рэчел продолжает ходить к ней, тем более что та постоянно жаловалась на дороговизну сеансов, а ее отношение к врачу оставалось настороженным, временами даже открыто неприязненным. Но чем настойчивее Мадлен пыталась продраться сквозь дебри их запутанных сеансов, тем дольше они топтались на месте. Никаких сдвигов, никаких изменений. Рэчел не только не была готова к решению коренных проблем, но откровенно преследовала какую-то свою цель. Иначе бы она уже перестала приходить. В собственные же планы Мадлен входило выяснить, какой ее видит Рэчел, чьи грехи переносит она на своего врача. Ее гнев был очевиден. Быть может, ее мать не была таким образцом добродетели, как описывала Рэчел. Возможно, чувство вины за то, что она осталась жить, а мать умерла, заставило повзрослевшую Рэчел возвести мать в ранг святых и скрывать неприятную правду. И она, продолжая притворяться даже перед самой собой, что ее мать была настоящим чудом, перенесла свой гнев на условный объект — своего психотерапевта.

Рэчел открыла дверь, и Мадлен едва успела скрыть охватившие ее чувства. И впрямь «поврежденная». На Рэчел были большие солнцезащитные очки, но даже они не могли скрыть распухшую правую щеку и ушибы возле губ и на лбу, превратившиеся в черно-желтые синяки.

— Боже мой, Рэчел!

Мадлен прикрыла дверь и положила руку Рэчел на плечо. Та стояла не шевелясь, а когда обернулась, то обе сделали то, чего меньше всего от себя ожидали: Рэчел прижалась к Мадлен, которая заключила ее в объятия. Мадлен была удивлена и застигнута врасплох поведением их обеих. Эта колючая, несговорчивая и упрямая женщина позволяла, нет, просила ее защитить, и Мадлен, редко обнимавшая пациентов, инстинктивно ответила на эту просьбу.

«Это можно», — решила она, стараясь не думать о постоянно ведущейся полемике относительно того, следует ли врачу прикасаться к пациенту, а также физически демонстрировать привязанность, утешение и поддержку. К черту все! Этот порыв казался таким естественным и важным.

Рэчел не шевелилась. Ее руки были безвольно опущены, лбом она уткнулась в плечо Мадлен. Минуты шли, а Рэчел не двигалась, как будто собиралась простоять целую вечность в объятиях постороннего человека. Неужели в ее жизни нет никого, кто мог бы ее обнять и утешить? Ни друзей, ни тетушек, ни соседей, к которым она могла бы обратиться за поддержкой? Она никогда не говорила, что у нее есть близкая душа.

Наконец Мадлен разомкнула объятия и взяла Рэчел за плечи.

— Проходите, садитесь. Я хочу знать, что с вами произошло.

Рэчел, как обычно, была одета в узкие черные джинсы, разве что кожаную куртку сменила на джинсовую, поскольку на улице потеплело, в стоптанные ковбойские сапоги, но сегодня вместо хлопчатобумажной рубашки на ней был черный свитер под горло. Интересно, какие еще увечья он скрывает?

— Вы не возражаете, если я попрошу вас снять очки? — мягко спросила Мадлен.

Рэчел секунду колебалась, потом осторожно, двумя руками сняла очки, словно даже малейшее прикосновение причиняло ей боль. Мадлен подалась вперед и начала рассматривать ушибы, стараясь не морщиться. Вся правая сторона лица Рэчел была желтого цвета, под заплывшим глазом — багровый синяк. Левая часть лица пострадала меньше, но из-за лопнувшего кровеносного сосуда казалось, что левый глаз заплыл кровью.