Китти Сьюэлл - След крови

— Ты с ума сошел, малыш! — закричала она. — Так ведь и убиться недолго!

Она подняла предмет и внимательно его осмотрела. У нее перехватило дыхание. Это была рамочка, неуклюже обернутая по картонному основанию разноцветными пластиковыми полосками, в центре — маленький снимок.

— Что это, Саша? — спросила она, останавливая качели.

— Я сделал это на уроке труда, — ответил он, отводя глаза.

— Какая прелесть! Ты настоящий талант. Ты сам сделал? — изумилась она.

— Да. Я очень долго ее делал.

— А где ты взял фотографию?

Саша взглянул на нее со странным вызовом.

— Мне подарил ее папа.

— Да? — заинтересовалась Рэчел. — И когда же?

— Не помню.

— Но мы не видели папу с тех пор, как уехали из Лондона, верно?

Саша смотрел куда-то в сторону.

— Мисс Бейли сказала, что нужна целая корова, чтобы сделать сосиски. Как ты думаешь, в колбасу кладут и глаза, и задницу, и все остальное?

— Да, наверное, — рассеянно ответила она. — Хорошо, Саша. Иди качайся.

Ее хотелось бы узнать больше, но она терпеть не могла допрашивать сына. Прошло уже три месяца, и она испытывала чувство вины за то, что лишила сына отца, хотя и понимала, что это ради его же блага. Мальчик и так много чего повидал. Антон старался укрепить Сашину привязанность, убеждая его, что между сыном и отцом существует особая связь, мужская верность, в которую нельзя посвящать ни маму, ни женщин вообще. Он учил ребенка хитрить и, вероятно, попросил хранить фотографию в секрете, сказав, что "это их общая тайна и маме она не понравится, потому что она ненавидит дядю Юру. Рэчел снова легла на траву, изучая фотографию. На ней был изображен Саша, сидящий на диване между Антоном и его братом Юрием. Где? Неизвестно. Даже одного вида сына рядом с Юрием было достаточно, чтобы она встревожилась. Если Антон был опасен, то его брат представлял собой смертельную опасность. Он ненавидел женщин и немилосердно их использовал. Антон с восторгом признавал, что мозгом их дела является именно Юрий. И, несмотря на то что последний был на десять лет моложе, Антон преклонялся перед братом. Он считал его гением с наметанным на наживу глазом, к тому же умеющим прикормить чинов из полиции. Общей в них была разве что ледяная жестокость, во всем остальном они были такими разными — с трудом верилось, что это родные братья. Антон выглядел красавцем: высокий, широкоплечий, подтянутый, с зелеными глазами, черными волосами и очень белой кожей. Юрий же, напротив, был коренастым, низкорослым, русоволосым, голубоглазым, задумчивым и молчаливым. Он любил «обламывать» девушек, особенно упрямых. Таких, кто не сразу понимал, для какой работы их привезли в Англию. Чем строптивее была девушка — тем лучше у него получалось. Он гордился своей способностью превращать их в покладистых, с пустыми глазами рабынь. Он получал удовольствие от их страданий. Но пару раз в своих попытках укротить непокорных он заходил слишком далеко.

Рэчел никогда себе не простит, что оставалась лишь безучастной свидетельницей. Она была трусихой и навсегда ею останется.

Обслужив девятерых клиентов, Рэчел без сил упала на кровать, радуясь, что Антона нет рядом. Они временно остановились у Юрия в Камдене, пригороде Лондона. Она ненавидела каждую минуту пребывания в его доме. Антон сидел внизу в кухне с дружками из России, которые приехали неделю назад и привезли с собой двух девушек. Им было о чем поговорить. Они были слишком шумными, горластыми и постоянно на взводе. Любят они выпить, эти русские. Любят водку, хотя Юрий в основном пьет пиво, а Антон предпочитает кокаин. Чуть ли не все деньги — те деньги, что зарабатывала для него Рэчел, — шли на наркотики. Но сейчас он пил водку, и Рэчел, проваливаясь в беспокойный сон, слышала его пьяный смех.

Она проснулась от шума в соседней комнате — ей показалось, что упал стул. Послышались тихие всхлипывания, затем женский голос — скулящий, повизгивающий, умоляющий. Она узнала его. Плакала одна из русских девушек, на вид не старше шестнадцати лет. Ее можно было бы назвать красивой, если бы не маленький рост, худоба и нездоровый цвет лица. Антон уже успел отпустить замечание, что она зря топчет землю. Кроме того, она всего боялась и не говорила по-английски. Рэчел жалела ее, но помочь ничем не могла, разве что уговаривала немного поесть. Вторая была крепкой и достаточно взрослой, здоровая деваха с сиськами и задницей, со злыми глазами. Она приехала в Англию по собственному желанию — не знала, правда, сколько ей придется отрабатывать свой паспорт. Когда она оказалась за границей и выяснила, что ее обманули, передумывать было уже поздно. Ее быстренько отправили в Бирмингем, чтобы начала возвращать долг.