Питер Бенчли - Остров

– И они ничего не ощутили? Не слышали никаких криков?

– Что ощутили? Стотридцатитысячетонный корабль, движущийся со скоростью двадцать пять узлов? Он ничего и не почувствует, он ничего и не увидит, и не услышит – даже если у него есть видеорадары, у которых идет круглосуточное дежурство, как оно и было. В бурном море, в плохую ночь, большой корабль и маленькая яхта практически не видны друг другу. Моряки никогда не знают, откуда пришел удар.

Флорио углубился в перечисление юридических лабиринтов, которые путали морские расследования: за дело бралось ФБР, если были свидетельства о государственном преступлении; комиссии по борьбе с наркотиками вмешивались, если было подозрение о нарушении запрета на наркотики, но если речь шла о контрабанде, тогда присоединялась и таможня; многие суда пропадали в территориальных водах другого государства – и подключались Госдепартамент и Интерпол. И всегда Береговая Охрана оказывалась между двух огней и с подрезанными крыльями.

И чаще всего, результатом пререканий между агентствами было бездействие. В конце концов, что там говорить, потеря того или иного судна и нескольких человеческих жизней не могла особо взволновать общественное мнение.

– Вот если бы пропал Роберт Редфорд, правительству бы не поздоровилось, – сказал Флорио со смешком. – Но если это обычный человек, о нем можно забыть. Кроме того, в законе есть одна загвоздка, и владельцу судна будет лучше, если он не будет вопить “Волки!” и звать полицию. Страховые компании обычно не платят страховку в случае захвата судна. Так что человек, у которого пропадает судно, если он молчит и дает всем понять, что оно потонуло, получает страховку полностью. Если же он идет в ФБР и заявляет, что судно было захвачено в верхних широтах, он не получит и десяти центов. Вы вогнали сотню, а то и сто пятьдесят тысяч долларов в корабль, а это весьма серьезная причина, чтобы закрыть глаза и обвинять во всем Нептуна. Или Бермудский треугольник. Каждому хочется верить в Бермудский треугольник.

– Вы верите?

– А во что верить? Да, я читал все эти книги о том, что это Атлантида, и межзвездные корабли, и морские чудища, и подводные ураганы. Там много чего исчезает, и вопроса быть не может. Но если вы мне приставите нож к горлу и спросите: “Что это такое?”, то я скажу, что это идеальный пример того, как человек и природа действуют в разных направлениях. Это, черт побери, большой район. Там нет особого движения, нет связи, нет приличных карт и прогнозов погоды. Так что, когда Чарли-моряк покидает Майами и плывет к Багамским островам, используя, может быть, атлас вместо карты, – а некоторые из этих идиотов так и делают, – то он просто ищет приключений себе на шею.

– Сделайте для меня хотя бы любое, даже самое дикое предположение, – сказал Мейнард. – Прямо с потолка. Что случилось со всеми этими судами?

Флорио снял защитные очки и оставил их висеть на шее. Он посмотрел в окно, очевидно, производя в уме подсчеты.

– Треть, ну даже, половина из них, я бы сказал, просто пошли на дно, утонули: погода, тупость, что угодно. Пятая часть – скажем, судов сто тридцать – была захвачена “кузнечиками” и затем затоплена или, может быть, переправлена в Тихий океан. Горстка – пара дюжин, самое большее – были украдены, как вы украли бы машину и перепродали ее где-нибудь. Только настоящие придурки могут так делать – рисковать своей задницей, совершая двойное или тройное убийство ради того, чтобы заполучить судно. – Флорио остановился.

– Все еще остается больше сотни судов.

– Я знаю, – Флорио горько улыбнулся. – И именно из-за них я оказался начальником горстки маяков. – Он взглянул на Мейнарда. – Это действительно не для печати? Без шуток?

Мейнард кивнул.

– Я думаю, что эти суда кто-то забирает. Не знаю кто, не знаю, почему, и не знаю, что они с ними делают. Но только в этом есть хоть какой-то смысл. Посмотрите... здесь нет ничего нового. Я получил цифру шестьсот десять путем сложения. Я остановился на тысяча девятьсот семьдесят четвертом, потому что... потому что остановился. Я бы мог добавлять год за годом, как угодно далеко в прошлое. Конечно, в последнее время их больше, потому что и судов вокруг больше. Но эти суда исчезают в определенной пропорции от общего количества, в одном небольшом районе, без следа, без малейшей возможности объяснить их исчезновение, начиная с тех пор, когда вообще люди стали регистрировать подобные происшествия. То, что там происходит, длится уже по меньшей мере восемьдесят лет.