Владимир Митюк - Грубые хроники. Роман из цикла «Пространство холода»

Погода за эти десять минут ничуть не улучшилась, приобретенное – об упаковке было нечего и мечтать, не только не защищало, а, наоборот, мешало. Парусность моя увеличилась, и стало ещё сложнее поддерживать равновесие на окончательно обледеневшем тротуаре. На прилипающий снег я уже перестал обращать внимание, смирившись с неизбежным. Но вот и трамвай.

Повезло, не пришлось ждать, и ехать-то всего ничего – пять остановок, если выйти чуть раньше, или шесть – тогда придётся, наоборот, возвращаться. Удобней было бы, конечно, выйти на шестой остановке – там чуть короче, можно срезать часть пути, зато идти придётся по закоулкам, тропинкам, а их никто сегодня не расчищал, тоже вряд ли ждут посетителей, да если бы и ждали – кому охота.

Я вышел на пятой остановке. Пересёк трамвайные пути и двинулся в обход с несколькими поворотами. Похоже, здесь убирать не будут до второго пришествия, или пока само не растает. Ну вот, все я опять о погоде!

Я шел по нехоженому тротуару – домов в окрестности немного, вечером и прохожего не встретишь, ветер дул в спину, подгоняя, осталось только поднять воротник, но я его и не опускал. Вот и ворота. Одинокий огонёк – уже начало темнеть, сумрак усугублялся полностью затянутым небом. Но я уверенно шёл по главной аллее, ведь дорогу я знал практически на ощупь. Несколько лет назад территорию начала приводить в порядок, колдобины засыпали, вырубили разросшиеся кусты, стало почти как в Европе. Правда, кое-где ещё оставались провалы и появлялись новые – начали прокладывать и менять коммуникации. Цивилизация дошла и сюда. Деревья должны были заслонять от порывов ветра, однако он исхитрялся развернуться, и упрямо старался попасть мокрым снегом прямо в физиономию.

Я лишь кивал старым знакомым, не останавливаясь, чтобы поговорить, или хотя бы переброситься парочкой фраз. И всё равно приходилось быть начеку – благоустройство ещё не закончено, вот и ещё одна яма – новая, наверное, уплотнять будут. Хорошо, что я, как всегда, внимателен. А ничего неожиданного нет – весь город стоит на болоте, а здесь ещё и речка, и никто не поручится за то, что у той нет подземного рукава. Либо же несколько метров торфа. Хотя нет – даже в жару пожаров не бывало, следовательно.

Мысли отвлекли от борьбы со снегом, но на повороте появилась новая ямка, без ограждения. Конечно, всё побросали – световой рабочий день закончился, а рассчитывать на то, что кому-то взбредет в голову забраться сюда почти ночью. Меня в расчет не принимали, хотя могли следить. Но я уверенно следовал своей дорогой, оставляя одинокие следы на свежевыпавшем снегу. Непроизвольно чертыхнулся, поскользнувшись на последнем повороте. Для красного словца я добавил бы ещё одну фразу, но вдруг чей-то взгляд упадет на коряво исписанные листки, и будет неудобно, пусть и заочно. Не совсем точно и по отношению к той действительности. Ну, которая была на самом деле. А какие мысли могут быть у человека, прорвавшегося через снежный удар, и добравшегося до цели.

***

– Подожди, видишь, я только пришел, сначала дело, а потом поговорим, лады? Не думаю, чтобы мой собеседник понял меня дословно, однако интонация ему была знакома, встречались мы едва ли не ежедневно, посему он послушно уселся воле скамейки, всем своим видом показывая – мол, понимаю, можно и потерпеть, не впервой. И вряд ли был настоль голоден. Я же – опять только о себе, но мне никто не запрещает этого делать, поставил сумку на столик, повыше и дальше от соблазна, взял орудие труда и принялся за работу.

Впрочем, здесь пора прерваться. Для пролога он слишком великоват. Собственно, почти середина. Но кто может ограничить, кроме меня же самого? Никто, правильно. А почему я начал именно с этого места? Ведь день, несмотря на внезапно обрушившуюся непогоду, ничем особым не выделялся, даже не нарушил мои планы, а скорректировал. Я повторяюсь? Что из того? А кто не возвращается часто к, казалось бы, рядовым событиям, а позже сам удивляется – с чего бы это?

Вот и я, может, снова вернусь в ненастный октябрьский день. Если наступит такой момент. А тогда я продрог и нарушил правило, пусть всего лишь раз. Работа не согрела, а садиться на промерзшую скамейку или бросить на середине – не для меня.

***

Безнадёжное дело убегать от навязчивой идеи. Ты – от неё, а она преследует. Через какое-то время вроде забываешь, но она вдруг материализуется с новой силой. Детские страхи, сны, услышанные ненароком слова, случайно подсмотренные – упаси боже, именно случайно, – эпизоды, и ты уже не ощущаешь себя независимым от них. Возможно, все сотрётся в памяти, за наслоением событий, если материализуется?