Бернар Миньер - Сестры

– Ну, и что ты видишь?

– Девчонку шестнадцати лет в старомодном белом платье, – хихикнула Алиса.

– Погляди на меня, тебе сказали.

– Я смотрю.

– И ничего не видишь!

Амбра расстегнула пуговицу на платье.

– Сиськи вижу, – ответила Алиса уже медленнее.

– Так.

– Женское тело…

– Так.

– Девчонка – просто отпад…

– Так. А еще что?

– Не знаю…

– А ты подумай!

– Не знаю!

– Кто мы для него такие? – подсказала Амбра, помахав книгой, которую держала в левой руке.

– Его фанатки, – сразу ответила Алиса задрожавшим от волнения голосом.

– Вот именно, фанатки . А он обожает фанаток. Особенно тех, у кого грудки и киски.

Они пошли дальше, и под ногами у них трещали сухие ветки.

– А может, мы для него слишком маленькие? – забеспокоилась Алиса. – Ему ведь не меньше тридцатника.

– В этом-то и фишка.

Они пробрались сквозь кустарник, и среди листьев перед ними замаячила вышка, стоящая посреди поляны. Луна освещала круглую черепицу и светлый камень, что делало ее похожей на сторожевую башню.

– Две очень хорошенькие девушки. Одни, ночью, с ним… Они его обожают, боготворят… Вот чего он хочет. И для этого он придет.

– И он считает себя сильным красавцем, умным и холодным, – в тон сестре продолжила Алиса.

Амбра отодвинула последнюю ветку, и перед ними появилась вышка.

– Да. Только мы гораздо умнее его, правда, младшенькая?

Он наблюдал за девушками, спрятавшись в кустах. Они топтались на месте и явно нервничали, потом принялись спорить. Видимо, уже были готовы отступиться от задуманного и уйти. Он провел кончиком языка по губам, потом по дырке в зубе, который разболелся ночью, когда он лежал в постели, и поморщился. Кариес… Но вид двух девчонок в платьицах для первого причастия вызвал у него улыбку. Отогнав круживших над головой ночных бабочек, он выпрямился.

– Амбра, давай уйдем. Он не придет. Мы с тобой одни… в этом лесу.

Услышав собственный голос, произнесший вслух эту фразу, Алиса забеспокоилась. Уж лучше было не озвучивать то, о чем они говорили, даже не думать об этом.

– Ты просто боишься, – сказала Амбра.

– Да, боюсь. И что?

Ей очень хотелось сказать сестре то главное, что ее волновало: а вдруг кто-нибудь другой прячется в лесу? А он просто позабыл прийти? А вдруг по лесу рыщут дикие звери? Она хорошо знала, что крупнее оленей, лис и косуль в этом лесу зверей не водилось. А в листве могли прятаться ястреб, дятел, марабу или филин. Последний, кстати, ухал где-то совсем близко: может, сидел в засаде на вышке и выводил свое важное и торжественное «у-гу!», как лесной нотариус. Ему тремя криками вторила обыкновенная лесная сова, словно высмеивая его полный достоинства голос.

Лес пестрел настоящей мозаикой ручейков и маленьких озер, и в теплой июньской темноте во все горло надрывались квакши и древесные лягушки.

– Ты что, всерьез веришь, что он придет? – спросила Алиса.

– Он придет.

В голосе старшей появились нотки нетерпения и сомнения, и от младшей это не укрылось.

– Еще пять минут – и я ухожу, – заявила она.

– Как хочешь.

– И ты останешься здесь совсем одна.

На это ответа не последовало.

Вдруг по листве в ближайшем кустарнике пробежала дрожь, словно ветер прошел, хотя никакого ветра не было. Девушки вздрогнули и повернулись в ту сторону.

Из чащи вынырнул чей-то силуэт. Он с шуршанием отвел ветки кустарника и медленно направился к девушкам. На нем был белый льняной костюм, сшитый явно не для лазания по кустам.

– Ты что, шпионил за нами? – бросила Амбра.

– Я за вами наблюдал… Вы пришли… И это хорошо.

Он внимательно разглядывал их, переводя глаза с одной на другую.

– Это не совсем платья для первого причастия, – с улыбкой заметил он.

– Мы нашли те, что больше всего на них похожи, – отвечала Алиса.

– Вы великолепны, – оценил он. – Я очень тронут и тем, что вы пришли… и таким вниманием…

С этими словами он взял каждую из них за руку.

– Мы твои самые большие фанатки, – простодушно сказала Амбра, показав книгу и сжав ему руку своей горячей ладонью.

– Твои самые большие фанатки, – эхом отозвалась Алиса, стиснув ему другую руку.

Девушки говорили искренне. С двенадцати лет они увлеклись его романами для взрослых, с невыносимыми сценами насилия, которые повергали в шок и вызывали отвращение, с убийствами и пытками. Особенно им нравилось, что виновным у него часто удавалось выпутаться, а жертвы оказывались не такими уж и невинными. Прежде всего, в этих романах царила атмосфера упадочничества, все персонажи действовали из нездоровых побуждений, с достаточно грязной мотивацией, а их извращения отличались редкой изобретательностью. Ну и, как и следовало ожидать, секса там было хоть отбавляй.