Владимир Митюк - Синдром Рыжей. Роман из цикла «Пространство холода»

Однако когда внезапно прояснилось и так потеплело, что народ стал стремительно разоблачаться, рыжая пришла в беленькой блузке, коротенькой юбочке и традиционных туфельках-лодочках, опасения мои рассеялись. Более того, я был приятно удивлён, хотя никаких намерений относительно рыжей у меня на тот момент не было. Мы все время сидели вместе, и выглядело это естественным.

Как-то раз рыжая на занятия не пришла, и кто-то из мужиков так, ненавязчиво спросил в лоб: «А твоя-то где, сачкует?» Выходит, нас воспринимали вместе, что не могло не польстить моему мужскому самолюбию, и я, стараясь быть как можно более равнодушным, ответил: «Дела на работе, в следующий раз обязательно придёт», хотя понятия не имел, где она, и, более того, даже не удосужился до сих пор спросить, как её зовут. Но мне было бы жалко, если бы она больше совсем не появилась. Потом я, конечно, узнал, что рыжую зовут…, но все же не стану здесь раскрывать ее инкогнито, тем более, что мысленно всегда звал её Рыжей, даже Рыжей-2, по известной причине.

Может сложиться превратное впечатление, что мне была интересна исключительно Рыжая (теперь почему-то стал писать с большой буквы), и ни с кем больше я не общался, но это далеко не так. По правде говоря, я довольно-таки легко вхожу в контакт с женщинами, и поддерживаю хорошие, иногда – даже почти дружественные отношения, но не более того. Просто остальное мне не интересно. Рыжая-1, с которой мы расстались, была единственным исключением и моей кармой.

Здесь же я познакомился с одним весьма примечательным мужиком, которого для определённости буду звать Петровичем, ибо имя Лаврентий как-то не вязалось с его обликом. Это был очень колоритный, уже значительно полысевший и обросший жирком толстяк с замечательной речью и живыми, острыми глазами, повсюду распространявший свое обаяние. Как-то мы разговорились, и по окончании занятий посидели в ближайшей забегаловке, с видом на…, ну это не имеет существенного значения, где, кроме всего прочего, подавали исключительно эскалопы и салаты из морепродуктов. Слово за слово, и у нас нашлись общие интересы, и мы охотно обменялись некоторыми сведениями о наших клиентах, что было, конечно, нарушением профессиональной этики, тем более что информация была конфиденциальной. Но мы-то знали, что наши шефы делают и не такое, прикрываясь интересами фирмы.

Ну, а тут были наши интересы. В результате незатейливой операции удалось провернуть пару хороших сделок напрямик и получить пристойные комиссионные, оставшись, как модно выражаться, за кадром. Наклёвывалось ещё кое-что, и, если всё пойдёт, как задумано, то я смогу сменить свою комнатёнку в коммунальной квартире на жилье более пристойное, и, решившись, попрошу Наталью вернуться ко мне. Тем более что взаимоотношения с соседкой, молодой, но редкостной стервой, занимающей две остальные комнаты, у меня не сложились с самого начала.

***

Занятия наши подходили к концу, пришло время писать зачётные работы. Мне понадобился кое-какой материал для реферата, и Рыжая сказала, что у неё есть эти пособия, и я могу забрать их хоть сейчас, поскольку они у неё на работе, а это почти рядом. Такой вариант меня устраивал – за ночь я мог бы сделать необходимые выборки, набрать текст на компьютере, а потом скомпилировать в нечто удобоваримое. Мы пошли в противоположном направлении от метро, пересекли улицу, прошли через проходной двор.

Было уже закрыто, она позвонила, и нам открыл усталый и усатый охранник отставного возраста. Пройдя по полутёмному коридору, мы оказались в чистеньком и светлом офисе. «Это чёрный ход, – прокомментировала Рыжая, – для своих, но можно войти и с улицы. У меня есть ключ, но надо обходить». В комнате было четыре удобных кресла, и я приземлился в одно из них. Рыжая достала из шкафа несколько книг, и предложила кофе, пока я буду их смотреть.

Я с удовольствием согласился, поскольку за три часа занятий обходился только сигаретами. Девушка пошла ставить кофейник, а я мельком осмотрел уютное помещение. Стены до середины обиты жжёной вагонкой и покрыты лаком. Выше – кремовые обои без излишних украшений. К стенкам же прилеплены записки, календарики, но это не раздражало. На обоих окошках – кашпо с ухоженными цветочками. Письменные столы – большие и нового уже образца, в меру завалены бумагами, уложенными в корытца и аккуратные стопочки. В углу – журчащий холодильник «Самсунг», на каждом столе – телефон и компьютер. В комнате была ещё одна дверь, в которую Рыжая вышла за водой для кофе. Вот и она.