Екатерина Замарацкая - Семь лет моих жизней

Из моих размышлений меня вывела спешно пробегающая стюардесса, в глазах которой была паника. Я попыталась ее остановит:

– Просите, что–то случилось?

Но она ничего не ответила в ответ, а лишь посмотрела на меня испуганными глазами и продолжила удаляться вглубь салона. Внезапно замигали красные огни на стенах салона и послышалось шипение в микрофоне, буквально сразу послышался мужской тяжелый голос из микрофона:

– Уважаемые пассажиры, с вами говорит командир экипажа. В связи с неисправностью одной из турбин, мы вынуждены совершить экстренную посадку в ближайшем аэропорту. Просьба всех пристегнуть ремни, обхватить голову руками и прижать голову к коленям.

Все мгновенно начали выполнять указания командира, а стюардесса показывала, как нужно все правильно делать и тут же принялась обходить между креслами и проверять готовность пассажиров. Из глубины самолета послышался гул, пассажиры в эконом классе громко кричали.

В этот момент началась тряска, красные огни продолжали мигать, ящики с вещами начали падать на головы пассажирам. Стюардесса, что проверяла пассажиров упала и покатилась в пролет между креслами. Мужчина, сидящий передо мной, подхватил выпавшую кислородную маску и принялся жадно вдыхать кислород.

И тут в моей голове возникли очень яркие и отчетливые вспышки: я уже летела на этом самолете, я была в том отеле, что забронировала. Снова тряска в салоне. Грохот. Еще одна вспышка. Черноволосый мужчина держит меня за руку и начинает целовать меня в губы. Я знаю этого человека. Фейерверк. Снова этот мужчина, он надевает кольцо на мою руку.

Самолет трясло, но я была словно в стороне от этих событий. Тяжелый гул в голове сменял картинки в моем сознании. Через некоторое время оцепенения я произнесла:

– Майкл!

Через пару минут послышался скрип металла и тряска стала еще более сильной, мотало из стороны в сторону. Тут же послышался резкий толчок и тряска прекратилась. Наступила минутная тишина. Все пассажиры медленно поднимались с пола, кто не успел пристегнуться, кто–то скидывал с себя сумки и хлам, свалившийся из секций для ручной клади. В микрофоне снова стал слышен сухой и напряженный голос командира:

– Уважаемые пассажиры, мы совершили посадку в международном аэропорту Лиссабона, просьба всех спокойно пройти к аварийному выходу и спуститься по надувному трапу. Просьба, без паники. Через несколько часов вы сможете пересесть на другой самолет.

Все начали выдвигаться к выходу, подбирая по пути свои вещи. Так как кроме небольшого чемодана у меня ничего с собой не было, я достала его и покатила к выходу. На улице был жуткий ливень. Не было видно ничего уже в районе пары метров, хотя на улице был день, но тучи плотно заполонили небо. Сквозь залитое водой лицо я увидела, как к нам движутся машины с красными мигалками, но их шум не сразу дошел до нас. Мужчины в оранжевой одежде усаживали партиями людей в небольшие автобусы и увозили в аэропорт. В первый автобус сели дети, их родители и прочий народ, желавший побыстрее убраться от самолета. Пока я смотрела на дымящуюся турбину, которую тушили пожарники, появившаяся внезапно, стюардесса обхватила мои плечи и направила к подъезжающему автобусу.

Зал ожидания был забит пассажирами с моего рейса, всем выдали пледы. Здесь не было разницы, кто какого уровня привилегии, все пытались помочь друг другу, не считая парочки мужчин, кричащих на сотрудников аэропорта за их некомпетентность и безразличие к людям высокого статуса.

Прошло несколько часов с тех пор, как мы приземлились. Я подошла к сотруднице аэропорта и попросила показать расположение камеры хранения, убрала багаж и пошла в ближайший магазин, расположенный внутри аэропорта, купила новую одежду и ушла в туалет, чтобы привести себя в порядок. Глядя в зеркало, я долго разглядывала свое лицо, свои руки. Пыталась вспомнить каждую частичку лица Майкла. Я понимала, что я уже переживала те моменты, но не могла разобраться, почему все повторяется. В тех вспышках не было экстренной посадки в Лиссабоне. Значит, что–то пошло не так. Размышления сдавливали голову. Закрыв глаза и крепко сжав кулаки, я глубоко вдохнула кислород в легкие и вышла из комнаты.

Проходя мимо больших окон, я видела, что дождь и не думал останавливаться. На экранах телевизора ведущие на португальском языке что–то говорили и показывали наш самолет и эвакуировавшихся пассажиров. Телефон промок и не включался, как я его не пыталась просушить в сушилке в туалете.