Мэтью Арлидж - Вышел месяц из тумана…

На столе Хелен уже лежал экземпляр газеты. Интересно, кто это так о ней позаботился – кто-то из своих или?.. Скользнув взглядом по кричащему заголовку на первой полосе, Хелен нетерпеливо развернула газету. Подтвердились ее худшие опасения. Автор публикации с омерзительным натурализмом, смакуя физиологические подробности, описывал различные стадии голода и обезвоживания и строил догадки, кто из пленников продержится дольше и что послужит причиной смерти наиболее слабого. Самым тупым из читателей он предлагал ознакомиться с таблицей, иллюстрирующей этапы физического и психического истощения Чарли и Марка. День 1. День 2. День 3. День 4. День 5. Дальше стоял большой красноречивый знак вопроса.

Номер горячей линии полиции – ради которого, собственно, все и затевалось – подвергся шквалу звонков от не вполне адекватных граждан. Большинство из них явно искали дешевой популярности и несли откровенный бред. Хелен кипела от злости. К ней приходили жених Чарли и родители Марка, но ей было нечего им сказать. Они места себе от тревоги не находили и обрушили на Хелен накопившуюся ярость. Она дала слово, что сделает все, чтобы спасти своих товарищей, но не стала скрывать, что шансы невелики и с каждым днем тают. Люди, убитые горем, с трудом сознавали, что происходит, им казалось, все это – какой-то кошмарный сон, но он все длился и длился, и пробуждение никак не наступало.

Хелен отчаянно хотелось дать им хоть малую надежду, но какой был смысл врать? Она верила в Марка и Чарли, но с момента их исчезновения прошла почти неделя. В каком они сейчас состоянии? Как долго еще смогут продержаться? Человеческие силы не безграничны… Время шло, и на счету была каждая минута.

Чарли попыталась встать, но закружилась голова. Она пошатнулась и шлепнулась на пол. Попыталась вызвать рвоту, но горло сжимали сухие спазмы. Ее не рвало уже дня два.

Она умирала с голоду. Ей и раньше случалось произносить эти слова, но только сейчас она в полной мере осознала их ужасный смысл. Кишечник терзали приступы диареи, болели суставы, тело покрылось красными пятнами, кожа вокруг рта, на локтях и коленях сходила клочьями. Она будто разваливалась на части. Скоро от нее останется один скелет. Опарыши из раны они давно съели, а Марк, наверное, умрет раньше, чем появятся новые.

С другого конца комнаты доносилось несвязное бормотание Марка. «Ореховое деревце»? Он уже несколько дней бубнил строчки из детских песенок – то ли слышал в детстве от матери, то ли сам напевал дочке. Слова и мелодии у него путались. Он просто издавал какие-то звуки, доказывая себе, что все еще жив. Кого он пытался обмануть?

Чарли обвела взглядом их тюрьму – наверное, уже в тысячный раз. Все те же четыре стены. Все та же чудовищная вонь – смрад шестисуточных испражнений, пота и блевотины смешивался в тошнотворный букет. А еще их трясло от холода. Чарли пробовала укутывать дрожащего в лихорадке Марка кусками теплоизоляции, содранными с бойлера, но у него началась чесотка, и от этой затеи пришлось отказаться.

Чарли прикидывала, нельзя ли эту дрянь съесть, но побоялась новых приступов рвоты. Поэтому она просто сидела, погруженная в черные мысли. Она приникла головой к холодной стене. Прохлада камня принесла короткое облегчение. Эта комната станет ее могилой. Она никогда больше не увидит Стива. Не увидит родителей. Но хуже всего то, что она так и не увидит своего ребенка.

Надеяться, что кто-то придет и спасет их, она давно перестала. Оставалось одно – ждать смерти.

Разве что… Чарли еще плотнее прижала голову к стене и зажмурилась. Она знала, что револьвер где-то рядом, но упорно отказывалась на него смотреть. Так просто сделать пару шагов и подобрать оружие. Марк не сможет ее остановить, и все быстро закончится.

Она до крови прикусила губу – лишь бы отвлечься от этой мысли. Она этого не сделает. Не сможет сделать.

И тут Чарли вдруг поняла, что ни о чем другом думать не в состоянии.

Это было самопожертвование. Другой на ее месте, возможно, уклонился бы от неприятной обязанности, переложив ее на кого-нибудь из подчиненных. Но Хелен помнила, что сама привлекла к расследованию прессу, а потому не решилась бросить на растерзание журналистам козла отпущения.

С двух сторон от нее висели огромные фотографии Марка и Чарли. Завершая брифинг, Хелен еще раз настоятельно попросила всех, кто располагает какими-либо сведениями о похищенных, связаться с полицией. После статьи Эмилии в «Ивнинг ньюс» город наводнили толпы репортеров. В переполненном зале сидели не только представители всех крупных газет и многотиражных таблоидов Соединенного Королевства, но и журналисты из Европы, США и других стран.