Морин Джонсон - Исчезающая лестница

Стиви увидела, что он обратно вытащил корзину и внимательно изучил ее содержимое с радостной, тренированной увлеченностью политика, которому приходится изображать интерес ко всему, что преподносят на его пути люди: к пирожным и ужинам в складчину, к презентациям детей и стариков, к церемониям для тех, с кем он совершенно незнаком. Профессиональная улыбка, строгое понимание того, когда взять паузу, а когда перебить другого оратора, чтобы вновь переключить интерес на себя, умение делать все это так естественно и свободно, что, когда из такого человека сочится этот яд, все говорят: «Ну какой милый, простой парень; любит чипсы, как и все остальные».

Поэтому она подождет. И ничего не скажет. Стиви устроилась удобнее в кресле, которое приняло ее, потому что было дорогим и принимало все, что навязывал ему тот, кто в нем сидел.

– Звучит необычно, – произнес Эдвард Кинг, вынимая из корзины зеленый пакетик, – вкус маринованного огурца с укропом. Удивительно вкусно.

Он распечатал пакетик и вытащил своими длинными пальцами пластинку картофеля. Его ладони так напомнили Стиви руки Дэвида, что у нее по коже поползли мурашки. Длинные и элегантные. Руки, которые идеально ложатся на шею.

– Первая причина того, что я лично везу тебя в Эллингэмскую академию, – сказал он, когда положил пластинку в рот и начал жевать, – заключается в том, что ты проделала исключительную работу, разобравшись, что случилось с Хейзом Мейджором. Я отец, Стиви. Мой сын тоже учится в этой школе, и я переживаю, как все остальные.

«Так переживаешь, что сын, вместо того чтобы претендовать на родство с тобой, заявил, что ты умер».

– Стало быть, вот так, – добавил он, – и, поскольку ты справилась с этой задачей, мне от тебя кое-что понадобится. Я нуждаюсь в твоей помощи.

Из небольшого вентиляционного отверстия в стене лился прохладный воздух. Стиви вдохнула, вобрав в себя его поток.

– Знаю, знаю, ты не хочешь мне помогать. Я кое-что слышал о тех фокусах, которые ты проделала с местным волонтерским офисом. Изменила телефонные номера, в итоге все бросились звонить в сеть океанариумов «СиУорлд» и магазин «Эмерикен Герл» со всеми его куклами. По правде говоря, получилось очень смешно. Я не имею ничего против. Так веселее жить. Но при этом знаю, что тебе не захочется делать ничего для продвижения моих политических интересов, потому что мы… придерживаемся разных позиций .

Он был все такой же вежливый, очаровательный и раскованный, все так же следил за речью. Но при этом смотрел на нее, и она видела на его лице то же зловеще-игривое выражение, что и у Дэвида. Да, Стиви действительно сделала то, о чем он говорил, хотя в действительности никогда не думала, что это до него дойдет. Сидевший перед ней сенатор – человек, хотевший стать президентом, – знал, что Стиви играла в игры с его избирательной кампанией. От этой мысли ей стало неуютно.

– То, что мне от тебя требуется, – продолжал он, – ты сделаешь с превеликим удовольствием. Здесь наши позиции не расходятся.

Он положил в рот еще одну пластинку картофеля, самолет на мгновение ухнул куда-то вниз, и Стиви схватилась за сиденье.

– Ты знакома с моим сыном Дэвидом, – сказал он, не обращая внимания на потерю высоты, – он твой друг. Я знаю, он о тебе очень высокого мнения. Знаю по той простой причине, что он о тебе ни разу ничего не сказал, даже когда я несколько раз его об этом просил. Мне хотелось узнать об этой его соседке, которая распутала дело и стояла с ним в тот момент, когда я приехал в школу ранним утром и еще никто не проснулся. Он не сказал мне ни слова. Из чего следует, что он не желает, чтобы ты имела ко мне хоть какое-то отношение. А раз так, то ты ему нравишься. Эта загадка не из категории сложных.

Стиви немного расслабилась, и на нее в этом холодном, странном самолете снизошло какое-то тепло. Дэвид выставил вперед щит. Она ему нравилась .

– Справиться с Дэвидом, – сказал он, положив пакетик чипсов на сиденье напротив, – бывает непросто. Ты хоть представляешь, сколько школ он поменял?

Сенатор покачал головой с таким видом, будто она ему ответила.

– Кажется, шесть… Или семь? У него очень странная манера выражать отвращение к тому или иному месту. Когда ему там больше не нравится, все идет наперекосяк. Мне хотелось бы, чтобы так больше не было. Он заканчивает школу. Учится в выпускном классе. Ему просто необходимо продержаться до июня. В Эллингэмской академии дела у него наладились, но, когда ты уехала, опять пошли неприятности. Дэвид пропускает занятия. Ведет себя отвратительно. Пройдет совсем немного времени, и у школы не останется другого выхода, кроме как его выгнать. Я думаю, если ты вернешься в Эллингэмскую академию, он угомонится. Поэтому и везу тебя. Ты возвращаешься туда, где тебе жуть как хочется быть, и перед тобой стоит очень простая задача – сделать так, чтобы там остался и Дэвид.