– Имеется еще одна возможность, – вновь заговорила фрау Вайгель. – Эта женщина – ваш предок, которую сожгли как ведьму… Можно попробовать искать через нее.
– Это возможно?
– Да. Тут речь уже идет не о церковных записях, а о судебных отчетах инквизиции.
– Они сохранились?
– Большей частью – да, они сохранились.
– На них всеобщая катастрофа не распространилась?
– Инквизиция – это инквизиция.
– Серьезное учреждение?
– Не стоит иронизировать, фрау Шерер. Уверяю вас, это совсем не смешно.
– Я знаю.
– Боюсь, вы знаете недостаточно. Но можете пополнить свои знания по этой теме.
– Здесь? В вашем архиве?
– Да. Короче говоря, вы можете ознакомиться с судебными отчетами бамбергских судов над ведьмами и попытаться отыскать в них вашу… Вы знаете ее имя и фамилию?
– Да, – соврала Аня.
Фрау Вайгель, посмотрев на Аню, вздохнула.
– Значит, не знаете. Но какие-то сведения о ней у вас есть?
– Да, – тихо ответила Аня, чувствуя крайнюю неловкость.
– Хорошо. Вы готовы этим заняться? Имейте в виду, что это не только уйма работы, но и такая информация, от которой нормальному человеку делается не по себе.
– Я готова.
– В таком случае, подадите запрос. Я вам дам бланк и объясню, как его заполнять. И прошение о допуске.
– Прошение о допуске? Это секретная информация?
– Если бы она была секретной, ни вас, ни меня к ней и близко бы не подпустили. Никакой секретности тут нет – с этой информацией могут, в принципе, ознакомиться все.
– Зачем же допуск?
– А допуск, фрау Шерер, нужен для того, чтобы эту информацию использовали по делу. Поэтому в прошении о допуске нужно свой интерес обосновать: для научной работы, для написания книги или, как в вашем случае, для установления родословного древа. Обосновать сумеете или вам помочь?
– Думаю, что сумею, – ответила Аня. – Спасибо, фрау Вайгель, – вы мне уже очень помогли.
Фрау Вайгель улыбнулась уголками губ.
– Мне понравился ваш интерес к корням, – ответила она.
Встав из-за столика и наконец-то обернувшись, Аня не увидела того, кто мог бы так смотреть на нее. Но она была уверена, что все это – не «глюки», и что взгляд был. Однако там, где, судя по всему, должен был сидеть наблюдатель, не было никого. Аня собралась было уже выкинуть все это из головы – чего только не бывает! Но, проходя мимо этого места, она увидела, что сидевший за столиком, по-видимому, все еще где-то тут, поблизости: чашка кофе была недопитой, у ножки стула стояла черная спортивная сумка. А из ее кармашка торчали очки, вид которых почему-то обеспокоил Аню. Хотя ей был виден лишь их краешек, они показались ей знакомыми.
И только часом позже, когда, заполнив с помощью фрау Вайгель необходимые бланки в архиве, Аня возвращалась в отель, она внезапно вспомнила, где она видела эти очки: они были на носу у того самого, непохожего на «архивного юношу» молодого человека, который сидел вместе с ней в читальном зале муниципального архива.
Ей сразу стало как-то не по себе, и ее охватило чувство тревоги. И рядом – никого. «У Макса со следующей недели начинается отпуск», – подумала она. – « Может, позвонить ему, чтобы он сразу приехал? Или вообще плюнуть на это все и уехать домой, в Вормс? В конце концов, прошла всего-то неделя отпуска, и впереди еще полно времени. Может быть, удастся схватить какой-нибудь горящий тур «в последнюю минуту»? А лучше без всяких турбюро – просто поехать на машине куда-нибудь»?
«А почему, собственно»? – продолжала размышлять Аня. – «С какой такой стати? Ничего ведь не произошло»! «Пока что», – дополнил противный голос где-то в голове. «А не заткнулся бы ты»? – ответила ему Аня, хотя понимала, что это – голос ее инстинкта самосохранения. Но разве есть какая-то опасность? В чем она? «Не преувеличиваешь ли ты, милая моя»? – задала она себе вопрос.
«А может, кто-то как раз и хочет, чтобы я плюнула и уехала? Пытается меня напугать»? Тут уж взыграло Анино упрямство: «Ну, нет – не на ту напали, – сказала она себе. – Тогда я тем более никуда не уеду»!
Едва войдя в свой номер, Аня моментально стянула платье, следом за чем включила кондиционер. Был август. На улице стояла удушающая жара, которая, после утомительной работы в архиве, добивала окончательно. На какой-то момент ей представилось, что она на море – где-нибудь в Римини или в Каннах, а может, на Канарах. И вот сейчас войдет в воду и окунется с головой. Поплавает, а потом просто покачается на волне… Она вполне могла бы там быть. Многие ее коллеги проводили отпуск в тех краях, а она сидела в прокаленном солнцем городе, равноудаленном от всех омывающих Европу морей, и задыхалась от жары. Правда, и в архиве, и тут – в отеле имелись кондиционеры, но даже сравнительно короткого перехода по улице хватало для того, чтобы насквозь пропотеть.
Читать дальше