Лион Кастель - Песчинки прошлого

На третьи сутки его посадили в машину и привезли в районную психиатрическую больницу. Здесь ещё в течение месяца ему приходилось общаться с докторами и странными соседями, пока не решился вопрос о его переводе в Государственный научный центр имени Сербского.

В палате с зарешёченными окнами и тусклым освещением, помимо мужчины, находилось ещё трое пациентов. Они без движений лежали на кроватях с провисающими сетками. Больные походили друг на друга не только пижамами, но и своей молчаливостью, чем сильно отличались от соседей по этажу сверху. Тишину в палате изредка нарушал шум переворачивающихся страниц книги, которую читал мужчина, и звук вставляемого в дверь ключа. Но на этот звук вся палата оживала.

На этот раз палату разбудили два санитара. Оба они обладали басом сибирской крови и такими же телами.

– Эй «потеряшка» вставай, да не ты, а тот у окна. Пойдем со мной, Иванова ждёт.

– А со мной ты, седовласый, на сеанс гипноза пора, – сказал другой санитар.

Постучав в дверь, санитар завёл мужчину в кабинет.

– Тамара Сергеевна, вот последнего привёл, как просили.

– Угу, спасибо, Семён, я позвоню, можешь идти, – улыбнувшись, сказала Иванова. – Прошу, вас присаживайтесь.

Мужчина прошёл и сел в кресло напротив врача. Он любил бывать в этом светлом пахнущем свежестью кабинете. Но в этот раз к аромату был добавлен резкий запах одеколона мужчины, сидевшего сбоку. Они встретились глазами, как только мужчину ввели в кабинет, и сейчас, он чувствовал и ощущал боковым зрением, что тот пристально его изучает.

– Вы не против, если сегодня при нашей беседе, будет присутствовать мой коллега? – спросила Иванова.

– Коллега?! – переспросил мужчина.

– Да коллега, – в глазах у Ивановой мелькнула искра. – Денис Петрович Цыбин, он из нашего же центра. Но если вы против то…, – женщина повернулась к Цыбину.

– Да нет, нет, Тамара Сергеевна. Я не против. Просто у меня возникло ощущение, что мы с вами… тоже коллеги, – покачал головой мужчина. – Но больше …

– Хм это интересно! А слова – ортопедия, гинекология, педиатрия – ничего не говорят?

– К сожалению…

– Ну ладно. К этому разговору мы ещё с вами возвратимся. А сейчас давайте вспомним тему, на которой мы с вами остановились в прошлый раз. Вы выбрали себе имя? – женщина поправила очки в старомодной оправе.

– Да. Из того списка, что вы дали, мне вначале понравилось Лев, а сегодня утром, я передумал и хотел бы, чтобы меня называли Антоном, – на лице мужчины появилась застенчивая улыбка. – И ещё я бы хотел, чтобы меня называли по отчеству – Львович.

– Да! – произнесла Иванова. – Вы делаете успехи. А фамилию ещё не подобрали?

– Нет пока.

– Хорошо. Вы работаете с тестами «Кто я»? – спросила Иванова и, получив утвердительный кивок, продолжила. – Ну, а какие-то новые ощущения эмоции у вас возникли? Может вам удалось что-то вспомнить?

– Вы знаете, – мужчина замялся и замотал головой из стороны в сторону. – Нет, я ничего не вспомнил, но сегодня ночью я видел странный сон, который сейчас меня, до сих пор, очень волнует! – обернувшись, мужчина посмотрел на Цыбина и продолжил. – Мне как-то неловко его рассказывать, – он опустил голову и стал теребить между пальцев бахрому накидки дивана. – Но я понимаю, что должен его рассказать, чтобы вы разобрались и помогли мне, – он на мгновение поднял взгляд и посмотрел на Иванову и Цыбина. – Это довольно странный сон, – мужчина закрыл глаза. – Я был в летнем благоухающем парке и читал интересную книгу. Этот парк был знаком мне раньше, я это чувствовал, – он опять на миг открыл глаза, продолжая перебирать бахрому накидки. – Я сидел на скамейке, наслаждаясь тёплым нежно-ласкающим ветерком, который колыхал страницы книги и испытывал какое-то человеческое счастье. Полноценность. Я упивался им в эти минуты! – мужчина снова открыл глаза и поднял взгляд на Иванову, но тут, же опустил его. – Услышав звук детского голоса, я оторвался от книги и увидел на соседней лавке, напротив, играющего погремушкой маленького мальчика – шести месяцев. Он гулил, смеялся, глядя на меня, отчего я вкусил ещё больший прилив нежности и счастья, – мужчина остановился. – Но вдруг с невероятной скоростью краски вокруг сменились! Всё моментально покрылось серостью, и подул сильнейший ветер, вырвав мою книгу из рук. Я нагнулся, чтобы поднять её и тут же почувствовал чьё-то приближение за моей спиной. А когда я вернулся в прежнее положение, то увидел, что с лицом ребёнка стал происходить какой-то ужас, – вспотевшие руки мужчины стали издавать скрипящий звук, перебирая бахрому. – Глаза на его окаменевшем лице испуганно смотрели за мою спину, а ветер… ветер, казалось, вырывает его жиденькие волосы с корнем. Малыш пытался кричать, но не мог, так же, как я не мог обернуться и посмотреть, что происходит за моей спиной. Я словно окаменел и мог видеть только мальчика, сидящего передо мной. В какой-то момент его глаза вдруг принялись стареть увеличиваться, вылезая из орбит, и наполняться кровью. Нос, раскрытый рот и щёки оставались такими же младенческими, но параорбитальная область стала как у старика. Глазные яблоки всё больше увеличивались и уже напоминали крашенные пасхальные яйца. В тот момент, мне кажется, я даже не дышал. А потом его глаза… они… они лопнули и забрызгали меня, – мужчину передёрнуло, и он издал странный звук.