Калеб Карр - Алиенист

– Так это ж дерьмо, нет? – брякнул он вдруг. – Не, ну точно дерьмо – воняет один в один.

– Нет, – ровным голосом ответил Люциус, не отводя глаз от шкатулки. – По-моему, перед нами высушенные останки человеческого сердца.

Этого хватило даже для громилы с Пяти Углов: человек с дубинкой развернулся и бросился вон из комнаты с выражением неподдельного ужаса на лице.

– Да кто же вы, черт вас дери? – хрипло выдохнул по пути он. Я не отрывал взгляда от Люциуса.

– Сердце? Случайно не парнишки Ломанна? Детектив покачал головой:

– Слишком старое. Оно здесь пролежало долго. И выглядит так, словно его даже покрыли чем-то вроде лака.

Я взглянул на Сару – она стояла, обхватив себя руками, и тяжело дышала. Дотронувшись до ее плеча, я спросил:

– Ты как?

Она коротко кивнула:

– Да. Все нормально.

Я повернулся к Маркусу:

– Л вы?

– Вроде ничего. Будет лучше.

– Люциус… – Я поманил его рукой. – Кому-то придется проверить печку. Справитесь?

Он утвердительно потряс головой. Ничто сейчас не напоминало о беспокойстве, одолевавшем детектив-сержанта на улице, – сейчас Люциус прекрасно владел ситуацией.

– Будьте добры спичку, – сказал он мне. Я протянул коробок. Замерев, мы смотрели, как он приближается к закопченному куску железа, стоявшему у перегородки. Рядом валялось несколько поленьев, а на самой печи стояла жирная сковорода. На ней явно кто-то готовил. Люциус сделал глубокий вдох и потянул на себя печную дверцу. Когда он засунул внутрь руку с горящей спичкой, я закрыл глаза и успел досчитать до пятнадцати, прежде чем услышал лязг железа – Люциус закрыл дверцу.

– Ничего, – объявил он. – Капли жира, обгорелая картофелина – всё.

Я шумно выдохнул и похлопал Маркуса по плечу:

– Что вы можете сказать об этом? – спросил я, показывая на странную карту Манхэттена.

Маркус присмотрелся.

– Манхэттен, – быстро произнес он. Пару секунд помолчал и добавил: – Похоже на топографическую карту. – Он потрогал пальцем гвозди, которыми она была прибита к стене, затем осторожно выдернул один и отогнул угол. – Штукатурка не успела выцвести. Я бы сказал, что она висит здесь недавно.

Тем временем Люциус присоединился к нам, и мы встали тесным полукругом, стараясь не смотреть на стол со шкатулкой и банкой.

– Там больше ничего не было? – спросил я братьев.

– Это все, – ответил Маркус. – Ни одежды, ничего. Я бы решил, что он ушел.

– Ушел? – эхом откликнулась Сара. Маркус расстроенно кивнул:

– Как будто знал, что мы рядом. И совсем непохоже, чтобы он собирался вернуться.

– Но почему, – спросила Сара, – он не забрал с собой это… эти улики?

В ответ Маркус лишь покачал головой:

– Может, ему вообще не пришло в голову, что это улики. Может, спешил. А может…

– А может, – продолжил я, озвучив то, о чем мы подумали одновременно, – он хотел, чтобы мы это нашли.

Пока мы стояли и переваривали эту мысль, я заметил, что наш проводник, все это время простоявший у выхода, упорно тянет шею, стараясь понять, что находится в банке. Сделав шаг в сторону, я на всякий случай загородил ее телом. Люциус в этот момент произнес:

– Может быть, и так, но все равно придется установить наблюдение за этим местом, если он решит вернуться. Надо сообщить комиссару, чтобы выслал сюда людей, поскольку – я уже говорил – теперь мы можем это расценивать как дело о предумышленном убийстве.

– Вы действительно полагаете, что этих улик достаточно, чтобы привлечь его к суду? – тихо поинтересовалась Сара. – Я знаю, звучит ужасно, но эти глаза не обязательно принадлежат нашим жертвам.

– Разумеется, – ответил ей Люциус. – Но если у него нет чертовски убедительного объяснения, кому они принадлежат, любое жюри в этом городе приговорит его, не задумываясь, особенно после того, как мы посвятим присяжных во все обстоятельства.

– Ну хорошо, – сказал я. – Мы с Сарой отправимся на Малберри-стрит и попросим Рузвельта отрядить людей для круглосуточного наблюдения за этим домом. Вам, Люциус, вместе с братом придется остаться здесь, пока не прибудет смена. Какое у вас оружие?

Маркус просто помотал головой, но Люциус извлек тот же табельный револьвер, что я видел в Кэсл-Гарден.

– Прекрасно, – подытожил я. – Пока будете ждать, Маркус, подумайте над картой. И запомните одну вещь… – я перешел на шепот, – никаких блях. Пока не прибудет подкрепление. Совсем недавно сюда не совался ни один полицейский – слишком мало шансов у них было выйти отсюда живыми.