Елена Долгова - Генератор участи. Фантастический роман

– В конце концов, хотя бы во время акции кто-то должен оставаться главарем. Ты не можешь командовать, Вильма, и не только потому, что женщина. Просто ты всегда держалась на отшибе и была сама по себе. Я не знаю, что делается в твоей башке и что прячется за бриллиантовыми глазами…

– Кот, заткнись.

Техник обернулся к Лейтену и нечаянно уронил тарелку. Остро тренькнуло разбитое стекло.

– А ты, Тони, мог бы стать лидером, но у тебя кишка тонка со мною драться. Давай, бери нож, если хочешь, и попробуй меня завались. Я сверну тебя голыми руками и даже не стану калечить, чтобы не ломать операцию в Эламе.

Лейтен брезгливо скривился.

– Я бы мог тебя проучить, но точно знаю, что твоим языком сейчас ворочает выпивка. Ты ведь проспишься, приятель, а потом сделаешь свое дело на совесть, потому что очень хочешь денег, и потому что без компании ты ничто. Если хочется немного побыть вожаком – валяй, развлекайся. Через несколько часов наше общение ограничится условными фразами, так что форсить в роли босса любому из нас остается недолго.

Краска медленно сползла со щек Кота. Он сел и отставил недопитый стакан. Стояла тишина. Ловкий и гибкий, Феликс потихоньку отодвинулся в сторону, по-видимому, отыскивая пресловутый пятый угол, в котором принято укрываться от драки.

– Ладно, пусть будет мир, мы оба погорячились, – буркнул заметивший это Кот, но руки не подал.

Тони кивнул ему и ничего не ответил. Кибер суетился под ногами у смутившихся людей, собирая тонкие и хрупкие осколки хрусталя.

– Очистить пол. Я собираюсь танцевать, – дерзко заявила Вильма.

А потом играла музыка, та самая, вчерашняя, под которую девушка плескалась в бассейне. Ласково гудели струны, навевая приятную грусть. Техник оттер соперника и по-хозяйски обнял Вильму за талию. Через минуту они крутились в танце и чему-то смеялись, словно позабыв про недавнюю стычку.

Лейтен отвернулся. Он зажмурился, заново вспоминая недавний сон. Чужую незнакомую комнату. Открытую книгу с надломленным переплетом. Красное откидное кресло. Свое мертвое тело на нем.

Вильма ненавидела этот город и втайне боготворила его – за громаду легких на вид конструкций, за гений архитекторов, за суету воздушных такси и за особую атмосферу всеобщего безразличия. Этот муравейник позволял затеряться бесследно. В тот день Вильма предпочитала выглядеть как все. Защитные очки скрывали ее глаза и душу.

Лайнер снизился и гималайская панорама изменилась, ледник сверкнул под косыми лучами вечернего солнца. Бирюзовые краски вершин незаметно переходили в зеленоватые оттенки горных лугов, чтобы на дне ущелий сгуститься в синие непроницаемые тени. Контраст между нежно-голубым сиянием гор и древним зловещим словом – Элам 1 1 По случайному совпадению – название древнего государства, в котором, если верить легендам, жили колдуны. трогал Вильму.

Влага живых век попала на электронные глаза и безобразно испортила картинку. Магия красоты моментально исчезла – бирюза и зелень жалко поблекли, превратив мир в однообразное подобие черно-белой фотографии.

Вильму замутило. Если придерживаться голой правды, ELAM – только искаженное неправильным произношением сокращение. «Восточная лаборатория автоматического менеджмента» 2 2 Eastern Laboratory of Automatic Management , имя организации, подаренное городу навсегда.

Конструкции мегаполиса приблизились, теперь они выглядели словно циклопический посев, гигантские ростки башен, грубо продырявившие землю долины.

– Сядем в аэропорту, и пойдет обычная суета с формальностями, черт бы их побрал, – буркнул сосед в кресле напротив. – Не понимаю тех маньяков, которые имплантируют чип в черепную коробку – мой мозг отчаянно протестует против такого надругательства. Я позаботился, чтобы микросхему мне ввели в подмышку. Это довольно удобно, но боязно, что он сломается.

Вильма вежливо согласилась. Кулон на батарейке – пурпурное сердечко величиной с ноготь, мерцал пониже ее ключиц. Сосед, который оказался лысоватым и добродушным на вид толстяком, вошел в раж и не унимался, назойливо рассказывая очередную историю.

В горной долине темнеет рано, там, в густом и живом полусумраке мерцали бесчисленные огни Элама. Толчок заставил вздрогнуть корпус лайнера, накатила минутная тошнота. Вильма подавила неприятные ощущения и вернула ноги в туфли – ступни отекли и это удалось не сразу. В ту же минуту снаружи заиграла музыка, в ласковой мелодии встречи преобладали звонкие колокольчики, а потом тонко и грустно запела синтезированная свирель.