Сен Сейно Весто - Сумерки эндемиков. Сборник фантастики

Посмотрите, какой сюжет имела наша биология на протяжении миллионов лет. Все решало преимущество выживания в стае. И та же самая стая неизбежно приходила к определению того, что такое «хорошо» и что такое «плохо», поскольку каждый всегда старался урвать себе побольше. Те особи, кто правилам не подчинялся, подвергались остракизму: становились изгоями. Тем самым резко снижая шансы выживания своих генов и передачи их в тысячелетия, идущие следом. Так, тысячелетие за тысячелетием, шел жесткий естественный отбор вполне определенного пула генофонда. («Да, – сказал я согласно, покивав. – Не плюй на коллектив». ) Другими словами, фундамент морали, какой она была известна на протяжении миллионов лет, – в стадном инстинкте. И вот вопрос. Сегодня ввиду смены прежних позиций биологии нашего вида произошла смена едва ли не всей системы прежних ценностей. Сейчас каждый сам себе – изгой, и для современного разума нет большего испытания и нет большего повода гордиться разумом там, где не выживает больше ничто. Прежние связи со стадом уже явно не те, что были много миллионов лет прежде, да и стадо уже не то, и теперь слишком часто каждый то и дело сам вновь открывает для себя фундаментальный вопрос: что же есть такое «хорошо» – и что есть «плохо»?..

Человек сегодня на многие вещи смотрит иначе. И очень похоже, что смотрит он уже все чаще с позиции вечности, даже не слишком задумываясь, имеет ли она какое-то отношение к жизни…

Я подумал, что Батут тоже любит все решать сам. Спрашивается, если сегодня каждый сам по себе – автономно скачущий по необъятным просторам чужих горизонтов клан и дикое племя, как когда-то прежде, то как им понять друг друга в непредусмотренных никакими нормами обстоятельствах, которыми полон каждый новый день любой из Независимых культур? Я снова подумал, что у меня совсем нет уверенности, что даже мой добрый сосед захотел бы понять подоплеку некоторых принятых мной пару лет назад исторических решений, и совсем даже напротив.

– Чего вы молчите сегодня, – сказал сосед, холодно глядя на меня поверх стакана. – Поправьте меня, если я ошибаюсь, но на моей памяти это почти уникальный случай, когда я вас о чем-то просил. Все, что мне нужно, это три дня. Немного расположения, расслабленного терпения, позагорайте под солнцем, отдохните, а то выглядите, как пирамский гвоздь в погребе. Каких-то три дня. Послушайте, неужели я так много хочу от жизни?

– Я знаю, зачем вам вездеход, – ответил я, оставляя свой стакан и почесывая зачесавшееся колено. – На Падающие Горы. Вы в конце концов убьетесь там к черту, а я останусь тут, при своем стакане. Я подозреваю даже, что свой ровер вы успели разбить как раз там.

– Вовсе не обязательно, – горячо не согласился сосед, явно удержав в памяти только первую часть замечания. – Кроме того, если даже со мной что-то случится, шишковеды у себя всегда рады искренне посочувствовать и поправить. Но я убежден, что со мной ничего не случится.

– Только не надо воображать, – заметил я желчно, – что я беспокоюсь о состоянии вашего там здоровья. И потом, – добавил я, с трудом выворачивая руль воспоминаний на старую тропу и понимая, что элементарно застигнут врасплох. – С чего вы взяли, что я тогда что-то обещал. Я вот добросовестно прилагаю усилия и что-то не могу припомнить, чтобы я имел когда-либо неосторожность что-то вам обещать. К тому же, вы никогда не обращали внимания, всякий раз, как только у вас просыпается убежденность по какому-нибудь поводу, весь мой внешний периметр коттеджа автоматически переходит в состояние повышенной аварийной готовности.

– Перестаньте, – сказал сосед. – Это не от этого. Вам его ремонтировать давно надо. Чего вы вообще трагедию делаете, вы же вот сами ориентируетесь в Падающих Горах, живы-здоровы и гоняете со мной мусс.

«Так», – мысленно произнес я, мысленно же откидываясь на спинку. Аппетита у меня больше не было.

Я осторожно снял со столика стакан.

– С чего вы взяли, что я ориентируюсь в Падающих Горах? – спросил я.

– Ни с чего не взял, – ответил сосед, удивленно приподнимая брови. – Ориентируетесь же вы в чем-нибудь. По тому, как уверенно вы решили, что там можно разбиться, можно подумать, что вы уже там бывали.

Сосед, развивая тему, принялся упавшим голосом городить насчет пропадающих на планетах класса Церры людях, а у меня из головы не шел случай, готовый стать здесь уже фамильной редкостью, когда новоприбывший в пределы Конгони лишь один раз по недоразумению оставил свой отчет-допуск, в случае невыхода его владельца на связь в стандартное время дававший руководству спецпоисковиков право немедленно отправляться на поиски и даже делать соответствующие открытые запросы по любой директории-профилю. Притом все мы ни на день не забывали, что все это вокруг нас, сияющее чистыми красками, синее и черное, далеко не наши свежие зеленые полянки перед рабочими коттеджами. Насколько я могу говорить, о таких вещах тут мало кто особо задумывался, своей работы хватало у всех, а меня отчего-то такое обстоятельство стало в последние дни занимать, мне все кажется, что есть в том какой-то симптом, как любит говорить сосед. Вот только непонятно – какой. Без такого лично заверенного допуска-лицензии отправляться на поиски запропавшего неизвестно где в пределах земель, не входящих в юрисдикцию Поясов Отчуждения, означало безусловное и необратимое вторжение в наиболее интимную сферу жизни и сознания любого индивида и просто одно из тяжелейших мыслимых оскорблений, не говоря уже о косвенном нарушении положений Прав фауны, флоры и человека Соглашения независимых культур. И даже кровопийцы-бюрократы из инспекции неосвоенных миров не идут на такое без более чем серьезных причин и множества оговорок в режиме самых больших компромиссов с собственной совестью.