Дэвид Моррелл - Давно пропавший

Фонарик больше не работал.

В абсолютной темноте обострились все мои прочие органы чувств. Я слышал плеск воды и удары бревен о стены, чувствовал, как липнет к телу мокрая одежда, ощущал во рту вкус гари и грязи. Меня тошнило от затхлой воды. Но сильнее всего было чувство страха. Я боялся пошевелиться, чтобы снова не коснуться мертвой змеи, стараясь не потерять равновесия в темноте. Шум и грохот в подземелье постепенно затихли. Слышалось только журчание воды, стекающей между бревнами крыши и по ступеням лестницы.

Намокший рюкзак держать на плечах было тяжело. Я на ощупь снял его, повесил на сгиб руки и осторожно достал фонарик. Встряхнул. Несколько раз нажал на кнопку. Бесполезно. Открутил крышку, вытащил батарейки, протер контакты, надеясь высушить. Снова вставил батарейки и нажат на кнопку. Ничего не случилось. Впрочем, нет, не совсем так: мои глаза привыкли к темноте, и я уловил слабое свечение на левом запястье – часовая стрелка была покрыта светящимся составом.

Я вылил воду из рюкзака, положил в него фонарик и пистолет, который сильно мешал мне. Потом надежно застегнул все замки и повесил рюкзак за плечи.

Вода тем временем поднялась выше колен.

Вперед!.. Выставив руки, я тронулся с места. Коснулся ладонями холодной шершавой и мокрой поверхности бетонной стены. Так, куда дальше – влево или вправо? С одной стороны должна находиться дверь, с другой – лестница...

Я осторожно двинулся влево. Что-то ткнулось мне в ладонь. Господи, опять эта змея! Нет, щепка. Всего лишь щепка.

Я перебрался через большое бревно. Дошел до лестницы. Нащупал доски. Вцепился в них. Начал таскать и отбрасывать обломки за спину. Руки болели от царапин и заноз, но я не обращал внимания на такие мелочи. Необходимо расчистить побольше места, пока вода не поднялась слишком высоко.

Плечи стонали, поясница ныла. Во рту пересохло. Я задыхался – и вынужден был сделать перерыв, чтобы не истратить все силы раньше времени. Достал из рюкзака фляжку, глотнул воды, почувствовав, что дышать сразу стало легче.

Но короткий отдых не восполнил потраченных сил. Голова кружилась; я понимал, что в подземелье накапливается углекислый газ, концентрация которого с подъемом воды только увеличивается. Я умру от удушья.

Вне себя от злости я схватил очередной кусок дерева и отшвырнул за спину. Я освобождал ступеньку за ступенькой, пробиваясь все выше, но вода следовала за мной, облизывая пятки. Казалось, еще немного, и я потеряю сознание. Было совершенно темно, только перед глазами плавали какие-то пятна.

Воздух стал совсем спертым. Мои движения замедлились. Когда я дернул за очередную доску, завал снова пришел в движение; сверху на меня обрушился целый поток воды, сбросил со ступенек и накрыл с головой.

Мне удалось вынырнуть. Стараясь не утонуть, я настолько выбился из сил, что не сразу заметил: воздух стал свежее. Посмотрев в сторону лестницы, я подумал, что схожу с ума, – во тьме появился просвет. Стали различимы неясные контуры предметов. В подземелье проникал свет!

Вдохнув свежего воздуха, я ощутил прилив сил и поплыл к лестнице. Шатаясь, поднялся по ступенькам, увидел доски, освещенные серым светом, – и рванулся наверх.

Когда я пробился сквозь последний завал и оказался в обугленном остове погибшего дома, небо было затянуто тучами. Я подумал, что солнце уже садится: наверное, мне потребовался целый день, чтобы выбраться из ловушки...

Холодный дождь лил не переставая. Я промок до нитки, но ливень не смыл грязи, больше похожей на жир. Я пробирался по развалинам. Протискивался, перелезал, подтягивался. Несколько раз прогнившие доски ломались, и меня охватывал страх: очень не хотелось снова куда-нибудь провалиться. Наконец мои окровавленные пальцы ухватились за парапет. Я перевалился через стену и упал на раскисшую землю. Подняться мне удалось только через несколько минут. Я брел по грязи, гадая, хватит ли у меня сил дойти до машины.

Вокруг клубился пар, но мне все казалось, что вода недостаточно горячая. Холод пробрал меня до костей. До глубины души.

В каких целях использовалось подземелье? Я непрестанно думал над этим вопросом. Почему Оруэлл, явно умевший строить, не сделал перекрытия из бетона? Для чего нужны были две трубы, шедшие по потолку из малой камеры в большую? Если подземелье использовалось как склад, то зачем обшивали стены, настилали пол, устраивали изоляцию? Я не мог постичь смысла. Пока...