Йонас Бонниер - День гнева

Она презрительно бросила трусы в общую кучу.

– Мы передадим все это в наш магазин в Римбу. Надеюсь, кому-нибудь пригодится… Ты слышишь, что я говорю?

Эва открыла следующий ящик, где лежали трикотажные футболки.

– Понимаешь ли ты, какой опасности подвергаешь всех нас, Кристина Форсман? Понимаешь ли ты, что Синдре больше не сможет тебя защитить? Ты сама должна прилагать все усилия, чтобы защитить его. Понимаешь ли ты, на какую дорожку ступила? Тебе придется начинать все сначала. Все…

Майки, пуловеры летели на пол. Там было уже так много любимых вещей Кристины, что она не знала, что спасать первым.

– Я тебя не слышу, – сказала Эва, оторвавшись наконец от одежды.

Она повернулась к Кристине и посмотрела ей в глаза.

– Ты понимаешь, что я тебе говорю?

Кристина кивнула. Она не всхлипывала, только молча вытерла слезы.

– Сатана ищет души, в которых мог бы угнездиться, – продолжала Эва. – И сегодня он активен как никогда. Он уже в тебе, Кристина?

Кристина покачала головой.

– Потому что если он в тебе, ты должна изгнать его. И для этого тебе нужна вера, Кристина, ты слышишь?

– Я слышу, – пролепетала Кристина.

Эва Скуг смотрела на нее с презрением.

– Ты в опасности, Кристина Форсман. В большой опасности.

С этими словами она развернулась и вышла из комнаты. Ясмина и Ирис молча наблюдали, как Эва сбегает по лестнице.

Ночью Синдре заболел. Кристина проснулась от того, что он переворачивался с боку на бок в постели. Толчки и метания не прекращались, и она уже смирилась с тем, что заснуть до утра не удастся. В темноте спальни Кристина разглядела, что Синдре запутался в простыне. Сквозь сон до нее донесся звук – слабый хрип или стон, скорее вибрация голосовых связок.

– Дорогой, – прошептала Кристина.

Она подумала, что Синдре привиделся кошмарный сон. В последнее время его, как и многих других в общине Кнутбю, все чаще мучили демоны.

Во сне человек беззащитен, поскольку находится в бессознательном состоянии. Поэтому Синдре приучал себя спать как можно меньше – четыре-пять часов в сутки, этого вполне достаточно, считал он.

Кристина положила руку на плечо мужа и отпрянула в испуге. Потрогав лоб, она окончательно убедилась, что Синдре страдает не от адских видений. У него был сильный жар.

Кристина включила лампу на ночном столике. Сна как не бывало. Может, это его спина? Сколиоз? Не забыл ли Синдре принять на ночь таблетки? Или же, напротив, выпил их слишком много?

– Синдре, – громко позвала она и осторожно потрясла его за плечо. При свете на его теле стали видны крупные капли пота.

Похоже, Синдре ее не слышал. Лишь сдавленное мычание уверило Кристину, что он все еще жив. Не медля ни секунды, она взяла мобильный и набрала 112. Подробно описала диспетчеру, как доехать – второй поворот налево от автобусной остановки на Бергсгорден. Обещали прислать «Скорую».

– Поторопитесь, – сказала Кристина, – пожалуйста.

Она быстро оделась. Похоже, Синдре понял, что произошло, уже когда она тащила его вниз по лестнице. Кое-как ей удалось надеть на него брюки и рубашку. Будить Ясмину не хотелось. Бред Синдре ввергал Кристину в еще больший ужас.

– Это все кровь… – бормотал он. – И она прольется через порог.

Кристина решила не обращать внимания на его слова и сосредоточиться на том, чтобы не упасть. Они благополучно спустились на первый этаж, где она усадила мужа на диван.

– Крылья! – воскликнул вдруг Синдре и открыл глаза. – Убери их! Ты должна их убрать! Они везде… крылья… кровь.

Его трясло. Голос был чужим, глаза следили за чем-то, чего не видела Кристина. Она обняла его крепче, чтобы Синдре понял, что он дома, в безопасности. Но в этот момент он потерял сознание, и Кристина снова осталась одна.

Уже там, на диване, чувствуя коленями горячую спину мужа, она задалась вопросом, какое отношение ко всему этому может иметь Эва Скуг. Случай с гардеробом не шел у Кристины из памяти все лето. Эва пришла в бешенство, когда Микаэла отказалась выходить за Андерса. Могла ли она отомстить Синдре таким способом?

Что, если это она наслала демонов, которые довели Синдре до такого состояния?

Кристина сама удивилась, как такая глупая мысль могла прийти ей в голову.

«Скорая» подъехала только в половине второго ночи, когда Синдре стало совсем худо. Самые сильные конвульсии начались, когда его укладывали на носилки. Потом Синдре стих, словно обессилел после напряженной борьбы, исход которой оставался Кристине неясен.