Анатолий Агарков - Сейфула

Как вести себя с Ираклием? Как показать ему, что роль шестерки на побегушках не Сейфулы. Этот хитрый грузин, конечно же, постарается подмять его. Кашапов помнил, как поменялись лик и речь Ираклия буквально на глазах – до согласия остаться у него работать и после. Как льстил грузин и уговаривал сначала, и как потом высмеял его башкирское имя.

Если Сейфула возьмет правильный с ним тон, ему и жить будет легче, и легче он поймет Ираклия – чего тот стоит? и стоит ли его посвящать в свои планы добычи бабла?

Когда в харчевне послышались голоса – приехал Ираклий с новой дежурной сменой – Сейфула, выйдя из закутка, глядел уже весело, как будто внезапно освободившись от какого-то ужасного бремени, и дружелюбно окинул глазами присутствующих. Но даже и в эту минуту Кашапов отдаленно предчувствовал, что вся эта перемена к лучшему была наигранной, и наблюдательному человеку ее распознать несложно.

В харчевне в эту минуту посторонних не было. С Ираклием приехали повар Маруся и официантка Катя, похожая на цыганку, а ещё две вчерашние путаны. Было шумно – девчонки делились впечатлениями.

Сейфула не привык к суетливому выражению своих чувств, но сейчас его вдруг потянуло в народ. Что-то новое происходило в нем, и вместе с ним ощущалась какая-то жажда людей. Он так устал на зоне от недоверчивости, от сосредоточенной тоски своей и постоянного мрачного ожидания неприятностей, что сейчас ему хотелось хотя бы одну минуту побыть другим – улыбнуться приехавшим, показать, что он несказанно рад им, солнцу и новому рабочему дню.

Он все поглядывал на Ираклия и ждал приглашения начать разговор. Но тот как-то привычно и даже со скукой, а вместе с тем и с оттенком некоторого грузинского высокомерного пренебрежения разговаривал с Линой.

Несмотря на то, что ночью совсем не спал, Сейфула не ощущал в себе усталости – даже наоборот, какой-то подъем в душе обозначился. Точно нарыв на сердце его, набухавший долгих четыре года, вдруг прорвался – свобода, блин, свобода! Он свободен теперь от порядков лагерных, от пайки скудной, от людской подлости и собственной ненависти…

Шаг за шагом от тюремного КПП он набирался этого ощущения – остановка автобуса напротив проклятых ворот в ад, душный «ПАЗик», шумный Челябинск, электричка, Анюта, Ираклий, харчевня «Вдали от жён» – казались теперь ему не случайным набором событий, а предопределением его судьбы. Именно так! И отсюда решимость – немедленно поговорить с Ираклием по поводу его лагерных соображений, как делать деньги.

Конечно, осторожность подсказывает – семь раз отмерь, а уж потом режь. Но зачем же, он спрашивал ее, все произошедшее за эти два дня с ним произошло? В какой степени случайна встреча с Ираклием? Не сама ли Её Величество Фортуна свела их, произведя свое самое решительное и окончательное действие на всю дальнейшую его судьбу? Точно нарочно поджидали Сейфулу эта харчевня и ее хозяин.

…Было уже около девяти часов утра. Ася с Викой уехали на маршрутном автобусе. Вновь прибывшие девчонки приступили к своим обязанностям, а Ираклий все еще о чем-то разговаривал с Марусей, махнув рукой охраннику издали, справедливо полагая, что Кашапов от него никуда не денется. Но Сейфула всем существом своим в эту минуту как раз вдруг почувствовал, что у него совсем не осталось сомнений по поводу грузина-хозяина как компаньона в задуманном им предприятии.

Конечно, если учесть то, что такого случая он ждал долгих четыре года, то какие-то полчаса-час конечно не повлияют на успех замысла. Но Сейфула нервничал, в душе проклиная Марусю с Ираклием за их мелочные подсчеты жалких копеек – это в ту самую минуту, когда идет речь о деле на миллионы.

Кашапов на зоне стал суеверным. В каждом событии он склонен был видеть таинственность и присутствие каких-то особых влияний и совпадений. Дожидаясь внимания Ираклия, он попросил у новой официантки Кати чаю, сел к столу и крепко задумался. Странная мысль проклевывалась в его коротко остриженной голове, как цыпленок из скорлупы. Это очень здорово, что Ираклий – цыган грузинский или цыганский грузин: его связи и там, и там будут способствовать успеху дела.

Допив чай, он почти час просидел без движения. Между тем, Ираклий и Маруся сели в машину и куда-то уехали. И только тогда Сейфула догадался, что можно пойти и с наслаждением прилечь. Скоро крепкий, свинцовый сон налег на него, как придавил. Катя, вошедшая к нему в половине первого, едва разбудила: