Анатолий Агарков - Сейфула

Кошмары снятся, когда желудок до отказа набит мясом. Душа насытившегося и душа погибшего (животного) вступают в противоборство – кто кого? Поговаривают, именно от ночных кошмаров после сытного ужина на Западе ставят клизмы, а в Казахстане суют два грязных пальца в рот.

Сейфула видел во сне маленького ребенка. Он играл подле него, лепетал что-то на своем детском языке. Потом малыш замолк, облокотился на его колено, и подперши ручкой щеку, поднял головку и задумчиво посмотрел Кашапову в лицо. Кажется, Сейфула узнал его. Ну конечно, это он сам в малолетстве…

Что же он так смотрит – осуждает? просит защиты? пытается узнать? или уже узнал и пытается понять, что же с ним стало теперь? Кошмарный сон! Невинные глаза пронзают до самого сердца.

Ах, Сейфула-Сейфула, где ты был? куда ты попал? Беги отсюда, пока не пропал!

Кашапов вышел из коморки после полуночи. Девчонки кемарили в обеденном зале – одна привалившись к столу, другая откинувшись на спинку скамьи.

– Идите спать, я подежурю, – сказал охранник и вышел на улицу.

Светлая, прозрачная ночь показалась ему еще светлее обыкновенного. С запада, где были горы, поддувало холодным и чистым ветерком.

На перевале снег прошел – вспомнил Кашапов. Закурил. Где-то послышалась ему отдаленная музыка. Наверное, поблизости есть ресторан – подумал охранник. – Впрочем, и для него поздновато…

Вышел со стоянки на дорогу и увидел женщину в куртке с капюшоном, свитере, брюках и кроссовках, бредущую ему навстречу. На груди у нее висел транзистор – из него-то и лились негромкие звуки музыки.

– Как вы здесь очутились? – спросил Сейфула.

– А вы кто? – кажется, она совсем не смутилась, хотя: ночь, дорога, она одна и незнакомый мужчина…

– Я охранник этого заведения, – он кивнул на харчевню.

– Мм-м… «Вдали от жен»? – прочла она подсвеченную вывеску. – А я мужа ищу – не у вас ли он шнырится?

– У нас сейчас никого нет. Жаргон лагерный откуда?

– Да шучу я. А про мужа образно – я не замужем. Иду из деревни в городскую общагу. Я на химкомбинате теперь работаю – там все так базарят, не удивляйтесь. Деньги до копеечки маме отдала: ей нужнее, а мне с попуткой не повезло – все двадцать верст пехом.

– Так никто и не подобрал?

– Сволочи – люди. Чашечкой горячего кофе не угостите? Я продрогла.

– Заходите.

– Но денег нет…

– Я понял.

Сейфула включил в обеденном зале свет, кивнул гостье: «Присаживайтесь» и прошел на кухню. Через несколько минут вынес на подносе две дымящиеся паром чашечки, и к ним – открытую баночку растворимого кофе, две ложечки, сахар в сахарнице и печенье.

– Вы знаете, который час?

– Половина первого. Общага в час закрывается в выходной, когда танцы в ДК. Ну ничего, девчонкам в окно покричу и что-нибудь придумаем, – она засмеялась.

Ему понравился ее смех – чистый, задорный. Сердце его сильно стучало, мысли путались – незнакомка была будто из сна. И у него возникло желание.

Она что-то говорила ему, прихлебывая кофе. Но он молча смотрел на нее – сердце его переполнилось похотью и заныло от боли. Он почувствовал такой позыв плоти, с которым, пожалуй, ему и не справиться.

– Ты можешь переночевать у меня – что толку идти туда, где ждет неизвестно что. Здесь тепло. Утром я тебе денег дам… на автобус.

– А приставать не будешь?

– Обязательно буду, но не долго – мне служить надо…

– Понятно, – она с усмешкой и искоса поглядывала на него. – А ты ничего, симпатичный… Тебя как зовут?

– Александр. А тебя?

– Нина.

– Как из «Кавказской пленницы»… Только ты еще красивее.

– Спасибо.

Знала бы она какие мысли сейчас вихрятся в короткостриженной голове Сейфулы. Впрочем, компетентные люди утверждают – любая женщина мечтает хоть единожды в жизни быть изнасилованной. То есть взятой мужиком – грубо, сильно, нахраписто. Чтобы визжать и царапаться, испытывая наслаждение. А еще лучше, если мужиков будет три или четыре штуки. Чтоб один раз… и память на все жизнь. Чтобы потом сказать себе самой – в этот миг я была женщиной!

Но Сейфула был один. И он знал номер статьи, по которой его осудят, если гостье что-нибудь не понравится. На зоне с такой статьей и его характером со свету сживут. Нет, теперь он был слишком умным, чтоб на такое решиться. Как же быть? Проводить Нину и разбудить Вику? Она-то точно не откажет. И в мусарню не заявит. И денег не потребует… Так Ираклий обещал.

Тьфу, черт! Вот привязалась бабская тема! Хоть кастрируйся прямо…