Норман Райт - За гранью разумного

«Ублюдок! – Я отошел от окна. Мое тело было непривычно тяжелым и управлять им стало для меня испытанием. Это требовало огромных усилий. Чего стоило втиснутое угловатое тело Дубиловича в мой офисный костюм. – Ты же понимаешь в чем дело! Ну как тебе новое тело? Вижу, ты доволен. Даже потрахаться успел. Поди-ка сегодня впервые?»

– Милая, – сказал Патрик через плечо, – вызови копов. Этот человек может представлять для нас угрозу. Пока он здесь, я не могу чувствовать себя в безопасности.

– Хорошо, любимый, – ответила Элизабет, и перепуганная поспешила на кухню, где был телефон. – Уже набираю!

Патрик вышел на крыльцо, будто позабыв об исходящей от меня угрозе, и подошел ко мне вплотную. Я даже мог разглядеть его щетину. Мою щетину! Это была моя любимая двух недельная щетина. Но этот самозванец отнял ее у меня!

– Послушай, болван, – сказал мне Патрик и я нахмурил брови. Я рядом с ним не улыбался, а хотел лишь ударить этого козла в рожу, но будучи Вилли, я был слабым и приходилось лишь слушать. Так же как в стельку пьяный человек, слушает болтовню трезвого. Хочет что-то вставить, но пока собирается с мыслями теряет суть разговора, – я не знаю как это произошло, но мне все нравится. Меня все устраивает. Если ты будешь пытаться помешать мне наслаждаться моей новой счастливой жизнью, я упеку тебя в психушку. Понял ли ты меня, долбанный идиот? Ах да, называть таких как ты, идиотами это некорректно. Понял ли ты меня, «человек с особенностями развития?»

«Я уничтожу тебя!» – взревел я, но ответить Харрисону так ничего и не смог.

«Это тот, кого вы ищите! – кричал я, указывая на Патрика своим маленьким, как у девочки пальцем, когда приехал шериф. Освещая фонариком тропинку перед собой, он пересек двор и остановился возле меня. – Это Вилли! Он переместился в мое тело! Он пробрался в мой дом и трахает мою жену! Офицер, вы должны разобраться!»

Я знал, что разбираться вряд ли кто-то будет. На вызов приехал окружной шериф. Тот который не стал разбираться чьи в багажнике моего автомобиля испражнения и кровь. Шериф, который не стал разбираться как получилось, что половина моей машины, было буквально смято от подозрительного удара. Шериф, который был последним человеком на земле, заслуживающим этого поста.

– Какого хрена здесь происходит? – спросил полицейский, когда мы все трое стояли на лужайке у моего дома. Рука шерифа, как и прежде, лежала на кобуре. В глазах метался страх. Казалось, малейшее неловкое движения одного из нас, могло спровоцировать копа стрелять на поражение. – Я по всей округе разыскиваю сбежавшего психа, и надеюсь, вы оправдаете цель вашего звонка. Когда у полиции много работы, ее лучше не беспокоить по мелочам.

– Доброй ночи, офицер. – Патрик вышел в халате. В моем халате! Его мне подарила Элизабет на годовщину. Он уложил волосы гелем жены. Черт возьми, разве она не заподозрила неладное?! Я никогда не укладывал волосы гелем! – Думаю тот, кого вы ищете перед вами. Этот человек забрался на мою территорию и пытался попасть в дом. Его место в клинике, но не среди нормального общества. Он болен.

«Нормального общества?! – я подошел к Патрику и изо всех сил ткнул ему пальцем в кадык. Харрисон покачнулся и опиревшись о дерево, стал изображать приступ удушья. Делать вид, что я нанес ему непоправимый урон здоровью и что он – потратит на лечение большие деньги. – Ублюдок! Это я жертва! Я застрял в теле этой беспомощной пиньяты! Это меня сейчас колотят! А ты, засранец! Я много знал таких людей. Идете по головам лишь бы самим было комфортно! Обманываете! Шакалы, сидящие в шкурах невинных овец!»

Я просто стоял и строгим взглядом сверлил Патрика. Я нервничал и жевал губу. Но сказать ничего не мог. Я даже не пытался. Ничего не выйдет. Я был в этой шкуре всего полчаса, но уже смирился, что никто меня не услышит и даже не попытается.

Шериф достал из нагрудного кармана рубашки ориентировку. На ней была фотография Вилли Дубиловича. Он сравнил меня со снимком. Да, это был я. Как бы я не старался контролировать свое лицо оно было лицом человека с особенностями здоровья. Оно было лицом человека с хромосомной мутацией.

– Это Вилли Дубилович, – произнес шериф, убирая мятую залитую кофе фотографию. – Он с синдромом Дауна. Ну, сами понимаете…

– Даже не представляю как им тяжело. Искренне жаль таких как он. – Патрик не был человеком, который умеет сожалеть. Он был человеком эгоистичным и хладнокровным. Человеком, который повсеместно играет роль и плюет на всех кроме себя. И вообще, Патрик живущих на пособия называл «сраными государственными пиявками». – Смотрят на этот жестокий мир через призму доброты, а общество воспринимает их как злокачественную опухоль. Так и быть, офицер, я не стану писать на него заявление за ущерб моему здоровью. Я, конечно, пострадал, но этому бедолаге досталось больше, чем мне.