Джо Хилл: Полный газ

Режиссеры пребывали под впечатлением от идей моего отца; продюсеров очаровывали финансовые перспективы, – так что многие книги оказались экранизированы. Мой отец сдружился с известным независимым кинорежиссером Джорджем Ромеро. Ромеро в некотором смысле придумал зомби-апокалипсис для фильма «Ночь живых мертвецов» и забыл – в некотором смысле – заявить на идею авторские права. И в результате идея – в некотором смысле – не принесла ему богатства. Так что создатели «Ходячих мертвецов» должны быть навечно благодарны Ромеро за то, что он так хорош в режиссуре и так плох в защите своих интеллектуальных прав.

Джордж Ромеро и мой отец раскопали старые комиксы. Мерзкие, кровавые – они были изданы в пятидесятых, до того, как кучка сенаторов и мозгоправов объединились, чтобы их запретить, – и у детей снова наступила скучная жизнь. «Байки из склепа», «Гнездо страха», «Ужасный подвал» , вот в таком духе.

Ромеро и папа решили вместе снять фильм – «Калейдоскоп ужасов», – похожий на все те кошмарные комиксы, только в форме кино. Папа даже сыграл в этой картине роль: человека, который подхватил инфекцию от пришельцев и начал превращаться в растение. Съемки проходили в Питтсбурге; полагаю, папе не хотелось сидеть там в одиночестве, поэтому он взял с собой меня, – и мне тоже дали роль. Я играл мальчика, убившего отца с помощью куклы вуду после того, как тот выкинул его комиксы. В фильме моего отца играл Том Аткинс, в реальной жизни человек настолько приветливый и добродушный, что убивать его совсем не хотелось.

В фильме было полно шокирующих эпизодов: отрубленные головы, гниющие тела, кишащие насекомыми, ожившие кошмарные трупы. Ромеро нанял специалиста по гриму и спецэффектам, Тома Савини, – того самого кудесника, который делал зомби в фильме «Рассвет мертвецов».

Савини ходил в байкерской косухе и мотоциклетных бутсах. Носил мефистофельскую бородку и обладал бровями как у Спока с планеты Вулкан. В его трейлере целая полка оказалась набита книгами со снимками патологоанатомических вскрытий. Во время работы над «Калейдоскопом» у него было две обязанности: делать грим со спецэффектами и нянчить меня. Я целую неделю провел в его трейлере и рядом, наблюдая, как он рисует раны и лепит клыки и когти. Тома я могу назвать своим первым объектом поклонения. Все, что он произносил, было смешно и, как ни странно, прямо в точку. Он служил во Вьетнаме и, как он поведал мне, гордится тем, что там делал: не позволял себя прикончить. Том полагал, что воспроизведение в фильме той резни – своего рода терапия, только за нее ему еще и платят.

Я наблюдал, как он превращает моего отца в чудо болотное. Стараниями Тома на бровях у папы теперь рос зеленый мох, на руках – густая поросль, а на языке – целый пук травы. Поэтому несколько дней у меня не было папы – а был сад с глазами. В моей памяти сохранился запах: отец пах тогда сырой землей под спудом опавших листьев. Впрочем, вполне возможно, это просто игра моего воображения.

Том Аткинс по роли меня ударил, и Том Савини изобразил на моей левой щеке синяк в форме отпечатка пятерни. Съемка в тот вечер затянулась до поздней ночи, и, когда мы вышли из павильона, я помирал от голода. Папа отвез меня в ближайший «Макдоналдс». К тому моменту я изнемогал от усталости и перевозбуждения, а потому подскакивал и орал, что хочу шоколадный коктейль. И папа пообещал мне молочный коктейль . В какой-то момент он осознал, что с десяток сотрудников «Макдоналдса» нехорошо на нас поглядывают. Ведь у меня на лице по-прежнему сиял отпечаток пятерни. Отец с утра пораньше обещает ребенку молочный коктейль… в качестве чего? Своего рода взятки, чтобы сын не донес на него в службу защиты детей от семейного насилия? Папа подхватил меня и вышел из заведения, не дожидаясь, пока кто-либо из сотрудников вызовет Службу защиты детей, и мы не ходили в «Макдоналдс» до самого отъезда из Питтсбурга.

К моменту возвращения домой я четко понял две вещи. Актер из меня не получится, и из моего отца тоже (прости, папа). И второе: даже если я не способен играть от слова совсем , я тем не менее нашел свое призвание, цель всей жизни. Я провел семь самых насыщенных дней, наблюдая, как Том Савини колдует над людьми, силой своего искусства превращая их в незабываемых, чудовищных монстров, – и понял, что хочу заниматься тем же.

Собственно, к тому и пришло.

Что возвращает меня к мысли, которую я хотел высказать в этом вступлении: у ребенка всего двое родителей, двое близких взрослых, однако если вам повезло и вы умудрились зарабатывать себе на пропитание творчеством, – в конечном счете мам и пап у вас окажется несколько. Когда раздается вопрос: «А кто у нас папа?» – самый честный ответ: «Ну это сложно».