Луциан Торпеда - LAVANDA. Audi cor tuum

– Ну-с, продолжим! – Выпрямившись и заняв более удобную позицию. – Вы, Златников, значит уверены, что сможете противостоять самому мощному давлению, я правильно понял?

– Не фолуйте!

– Фоловать? Объясните людям необразованным?

– Не для ваших раковин!

– М, интересно… Значит, предположим, вас не расстроит тот факт, что это ваше последнее посещение университета в этой жизни? – Играя пальцами. – Вы не спешите! Не думайте гадостей! О нашем разговоре никто сверху не узнает, а если даже так получится, что будут претензии в вашу сторону, я стану на вашу защиту. Не переживайте!

– Я не понимаю… стоп! Тогда к чему вы ведёте?

– Дорогой мой, давайте кое-что вообразим? Вот вы… вообразили? Ваша зона комфорта – здесь и сейчас. За ее границами – инстинкты.

– Но…

– Продвинемся чуть вперёд во времени. – Наводя прямую – Я верно чувствую, вы приезжий?

– Ага. – Присев за парту. – Продолжайте.

– Дикий взгляд защитника… вы от недавнего времени главный мужчина в семье.

Сеня сглотнул слюну, отвёл взгляд и немного покраснел.

– Продолжайте. – Кивнув жест согласия.

– Из этого исходит, что ваша мать сама горбатится, чтобы оплатить вам учебу, а вы – недодеятель искусства, не зная какого оно зарабатывать эти гнусные бумаги, тратя здоровье, энергию и время, вещаете какой вы, Арсен, не продажный и принципиальный. Курить бросили давно? Закурите!

Сенечка аж за секунду сменил всю цветовую гамму на своём лице; он и лыка связать не мог.

– Я не закончил, – ткнув в Сеню пальцем. – Подводя до самого пика, скажу такое. Представьте, что вы, первый раз за сегодня звоните вашей любимой матери. Нет, не потому что вы скучаете, а у вас попросту кончились деньги!

– Я…

– И ей больше неоткуда их брать! – Затыкая – Я не закончил! Куда денутся ваши принципы? На какой свалке окажется ваше любимое искусство? В каком переходе вы будете каляки-маляки чертить? Бумага, между прочим, тоже денег стоит, дорогой мой! Воровать пойдёте? Или может… убивать? Зона комфорта развеется, поверьте мне, и вы узнаете, что такое настоящий инстинкт. – Ткнув себя пальцем в лоб. – Забыл добавить… надо же усложнить задачу. С общежития вас, чудным образом, депортируют на улицу. Подумайте о том звере…

Рудольф Исраелович медленно поднял руку, повернул ее запястьем перед лицом, посмотрев на время:

– Аж пальцы окаменели от вашего, этакого, апофеоза… – поглядывая на время. – Тютелька в тютельку! Пара закончена. Все могут быть свободны!

Вся аудитория мигом рванула на перемену. Мысли бурлили, доводя юный котелок до переплавки.

Сеня, с каменным таблом, сидел за партой, окоченевший. Около выхода из аудитории звучала реплика, что-то типа:

– Знаешь, дорогая! Я понимаю, ты красивая и с такой красотой тебя бы, в средневековье, сожгли бы на костре. Но, милая, времена меняются и сейчас тебе просто будут спускать на твоё мраморное личико. Ты еще прибежишь ко мне!

Хлопнула дверь. Сеня спохватился и врезался носом в женскую грудь.

– Ты не расстраивайся.

Сенечку аж смыкнуло. Он поднял голову вверх, а перед ним стояла девчонка.

– Ух ты! – Заколотило его внутри. – Сорян, не заметил.

– Не пугайся! – Улыбаясь сказала девушка. – Это всего-лишь я.

Сеня впал в ступор и тупо залип на неё, словно… словно на мультик о Человеке-пауке; каким бы Арсен не был прямолинейным, но перед красивыми подружанями его язык атрофировался.

Сенька любовался девчонкой, оглядывая с ног до головы, вглядываясь в каждую конечность, выпуклость, даже в каждую родинку; да шо там родинку – в каждый волосок.

– Глаза, шо зелёные изумруды! – В диалоге с самим собой. – Волосы… м, рыжие! Нравятся? Спрашиваешь! Ой, а бровки какие… не нарисованные – настоящие. Так… а попа? Как бы его так беспалевно взглянуть? От бля! Ничего страшного, потом гляну. Так, вернёмся к лицу… грудь солидная! Интересно… Я до лица дойду сегодня? Она такая флюидная… Боже мой, я сейчас полысею!

У него в голове был сплошной зорэпад. Арсен втыкал и не выкупал, куда себя деть. В окно или в дверь?

– Чего молчишь? Боишься что ли?

– Та не гони, ты не такая страшная как оно кажется…

Сеня выпучил глаза, опустил губы и отвернулся в другую сторону.

– Долбоеб! – Подумал он. – Надо расхлебать щас, бо убежит.

– Что?

– Стой-стой, девушка, я не то имел ввиду. – Выпадая на суету. – Это не кажется…! – Сеня дал себе леща; а подруга захихикала. – Короче, ты не стремная, и я не стремный… ну, на счёт меня не уверен, но ты не стремная.