Луциан Торпеда - LAVANDA. Audi cor tuum

Белый кафель был в затертых кровавых разводах; на стенах и потолке была та же картина.

Сеня вскочил и пробежал в конец коридора. Пульс валил за сто шестьдесят. Одежда и руки были испачканы кровью.

Он хотел глянуть в окна, но они были забиты досками.

– Спасите! Они… а! Я больше не могу!

Крик тревожил его ещё больше. Тем более голос был до боли знакомый. Сеня взглянул на дверь. Она была новенькая, чистенькая, словно не из этой сказки.

На дверях висела табличка с номером «98».

Он взялся за ручку. Бережно нажал на неё, плавно толкая дверь вперёд; перед ним работал телевизор, но картина, которую показывали по ящику, ошарашила полностью.

Он увидел того маленького Сенечку; это была не главная беда этого дня.

Это была та сцена, которая поразила его в самое сердце. Очаг неприятных воспоминаний.

Слёзы хлынули водопадом. Сенечка пал в ступор. Он просто тупился в экран и всхлипывал.

– Не надо!!! – Заволал Арсен.

Телек вырубился и наступила тишина. В палате включился свет; она оказалась небольшой – размером с минимаркет.

На кушетках лежали накрытые тела. Это от них пахло лаком для волос и пудрой. Стерильно. Хлоркой пахло.

– Шо за хуйня тут происходит?

– Это кто тут материться? – С кушеток попадали покрывала. – Сейчас по губам, как получишь!

Сеня аж седину поймал от увиденного ужаса. Он сжал губы; да шо там губы – всё сжалось.

С кушеток повставали тела. Арсен не верил своим глазам, отнекиваясь кивком головы.

– Ремнём хочешь получить?

В их выражениях лиц он не наблюдал доброго настроения:

– Этого не может быть…

Норадреналин вздёрнул его. Сеня начал бежать назад. Хуй там. Ноги перестали слушаться и начали невыносимо ныть и подкашиваться.

Сеня бежал сквозь боли. Он понимал, что они уже наступают. Совсем рядом, сцепив зубы, он начал махать руками. Ноги начали понемногу слушаться; Сеня у выхода.

Он начал пиздячить двери, шо дурной. Они не поддавались.

– Сука! Пора просыпаться!

Сенечка понял, что бежать некуда. Он повернулся к ним лицом, падая на колени и прошептал, поднимая громкость:

– Я не могу поверить! Как? Мне же… Вы же… Вы вернулись? Я не могу поверить… я так скучал… Я вас не боюсь! Чего вы остановились? – Сквозь ком в горле. – Я так люблю вас… и так виноват перед вами… а знаете, когда я это начал понимать? Когда поздно стало… когда в лоб вас целовал! Простите меня! – Не удержав слёзы. – Прости, деда! – Разбивая себя. – Я вёл себя, как ублюдок… ты же добра хотел. И даже в последние моменты я был гнидой… ты потух в одно мгновение… Я готов землю жрать, чтобы хоть на секунду вернуть вас! Заберите меня с собой! Так нужно? Давайте! Я сказал самую малость, но эта малость гложет изнутри! Больше жизни вас люблю… – выколачивая себе кулаком в грудь. – Вы здесь!

Лампы перестали гореть и время остановилось; Сеня склонил голову.

– Ты чего, малюк? Я никогда не сердился. Ты же на руках у меня, совсем крохой, засыпал. Я был строг к тебе и переживал за тебя. Береги родных.

– Ми ж тебе любимо.

– Мы будем рядом и придем на помощь к тебе ещё множество раз.

– Смотри какой взрослый стал. Самостоятельный.

– Бережи себе!

Сеня рыдал, словно маленький мальчуган:

– Я обещаю… вам… я стану человеком! Вы будете мной гордиться! – Всхлипывая – Я скучаю…

Снова наступила тишина; они улыбались и тешились, а Сеня вытирал слёзы рукавом.

Сеня протягивал руку на встречу, но они отдалялись от него. Все его любимые и родные люди уходили в даль, освещая сиянием помещение, произнеся лишь одно слово:

– Рано.

– Погодите…

Кровь со стен исчезла и в окна прорезался солнечный свет. Дверь за спиной открылась. Сеня оглянулся, с перепугу, а когда повернулся, то все исчезли.

Сеня поднялся на ноги и вышел на свежий воздух.

Будильник заведен на семь утра, а это значило, что сегодня первый день студенческой жизни; Сеню подкинуло пинком под сраку.

Пацаны ещё спали, вошкаясь на койках. На полу, словно змеи, распластались переноски и прочие провода, а на потолке здоровый таракан гнался за более мелким; Сеня наблюдал за этими догонялками, с озадаченным взором, будто не это была главная проблема наступившего утра.

Игорь ворчал реплики по-скандинавски. Вадя лежал лицом к стене и почухивал левую булку. Борис что-то плямкал во сне. Марк лежал в обнимку с радио «KIPO». Остальных типов, на удивление, не было в комнате. Общажная идиллия.

Сеня тихонько сиганул вниз. Вошёл в тапки. Пристелил кровать. Потянулся вверх, словил молдована и сказал себе: