Ариэль С. Уинтер - Смерть длиною в двадцать лет

Я поднялся наверх. В комнате стоял затхлый дух. Кровать с пологом. Какие-то коробки, наставленные одна на другую так, что нижние прогибались под тяжестью верхних. Небольшой столик на колесиках и плетеное кресло. Свет здесь не включался. Я снова спустился вниз и погасил свет. Уже в прихожей я задумался над тем, какой причиной мог бы объяснить свое присутствие здесь. Причин таких не нашлось, кроме правды. Если я расскажу все как есть, то это будет для Розенкранца алиби и, возможно, это удастся как-то скрыть от его жены. Если же я сделаю анонимный звонок в полицию, то мое имя все равно, скорее всего, потом выплывет наружу, и полиция обязательно захочет узнать, почему я скрыл свое имя. Таких анонимных деятелей в полиции очень не любят. И Ноксу это тоже не понравится. В общем, я теперь проклинал себя за любопытство. Ведь я же мог спокойно дремать сейчас в своей машине. Вздохнув, я подошел к телефонному аппарату, снял трубку и набрал номер полиции.

На мой вызов приехал детектив из отдела расследования убийств Харбор-Сити по фамилии Сэмьюэлс. Я такого детектива не знал, но он поверил мне на слово, и я полюбил его за это. Это был рыжеволосый голубоглазый веснушчатый ирландец, пиджак висел на нем как на вешалке, но, когда он двигался, чувствовалось, что под пиджаком есть мышечная сила. Он курил дешевые сигары, обернутые поштучно в целлофан, который он срезал перочинным ножичком и убирал в карман. И за это тоже я проникся к нему симпатией. Мы с ним топтались в столовой, пока судмедэксперт и криминалисты-фотографы занимались телом. Говорил он тихо, но убедительно.

– Эти голливудские расследования – сплошной фарс. Студия замнет эту историю, как только она выйдет на поверхность завтра. То есть сегодня.

– Но до утра есть еще несколько часов, – заметил я. – И потом, это же убийство, его не так-то просто скрыть.

– Ну да, кого убили и кто убил, этого уж точно не скроешь.

– Неужели студия может диктовать вам, ребята, такие вещи? Я думал, закон в этом городе равен для всех.

– Ха-ха! Конечно, студии не могут приказывать нам прекратить расследование, но начальство умудряется отодвигать эти дела на второй план.

– Начальство?

– Да, начальство. – Он попыхивал сигарой, когда в холл со своим саквояжем вышел судмедэксперт – молодой человек со слишком серьезным для его возраста выражением лица. – У вас есть что-нибудь для меня, доктор? – спросил его Сэмьюэлс.

– Она мертва, – сказал судмед, берясь за задвижку дверной сетки.

– Это ваше профессиональное мнение?

Губы доктора вытянулись в строгую линию.

– Уже шесть-восемь часов как мертва. Очень глубокие и грубые порезы.

– То есть чувак пользовался ножом неумело? – заключил Сэмьюэл.

– Нет, больше похоже, что он не был уверен в своей силе. Полосовал, но как-то слишком уж осторожно.

Сэмьюэлс кивнул, выдув изо рта клуб табачного дыма.

– Остальное скажу после вскрытия, – сказал судмедэксперт и вышел на улицу.

Небо там заметно посветлело, или мне только так показалось.

– У нее родственники-то есть? – спросил я.

– Тетя и дядя в Вичите, – ответил Сэмьюэлс.

– Вечно эта Вичита, да?

– Ну да. – Он помолчал, потом спросил: – У вас какие-нибудь соображения имеются?

– Да, у меня есть соображение – принять душ и лечь в постель. Вот, может быть, только сначала хлопнуть где-нибудь рюмашечку – если удастся найти заведение, открытое в столь ранний час.

– О постели пока забудьте, лучше отвечайте на вопрос.

Я вздохнул и покачал головой.

– Да я в общем-то знаю об этом не больше вашего. Обнаружил случайно, в связи с моей работой.

– И в связи с работой вы следили за Розенкранцем?

– Да.

– И работа эта, должно быть, связана с разводом?

Я улыбнулся, но ничего не ответил.

– Вы уверены, что не хотите сказать?

– До тех пор, пока вы не объясните мне, какое отношение это имеет к данному убийству.

– Да как же я могу это объяснить, если не знаю, в чем заключается ваша работа?

– То есть не можете. Понятно.

Он скосил глаза на меня, потом на кончик своей сигары.

– Криминалисты уже взяли у вас отпечатки?

– У вас они есть в базе.

Он кивнул.

– Тогда можете идти. Только не покидайте город. Ну… в общем, сами понимаете…

– Я буду всегда доступен.

– Вот и хорошо. Спокойной ночи.

– Скорее, доброе утро, детектив. – Мы обменялись рукопожатиями, и я вышел на крыльцо, на утреннюю прохладу.

Небо уже багровело на востоке, и я мог бы полюбоваться восходом, если бы нашел для этого занятия какое-нибудь хорошее местечко.