Ариэль С. Уинтер - Смерть длиною в двадцать лет

– И что же, мы можем так вот прямо врываться к людям в дома? – спросил кто-то из передних рядов.

– С вами будут полицейские. Объясните людям ситуацию, а если кто будет возражать, то подзовете полицейского, и он сам разберется.

Образовалась неловкая пауза. Люди в толпе переминались с ноги на ногу.

– Еще вопросы есть?

Все молчали. Тогда Летро обратился к своим офицерам:

– Разбейте людей на группы и приступайте к делу. И постоянно докладывайте мне о ходе поисков.

Люди опять загалдели и вереницей потянулись к выходу.

– Как думаешь, поймаем мы его? – спросил Летро у Пеллетера.

– Может быть, не сегодня, но в конце концов поймаем.

Летро разложил перед собой карту и разгладил ее обеими руками.

– Я тоже так думаю, – сказал он, хитровато ухмыльнувшись. – А эти двое… начальник тюрьмы и второй надзиратель… – О чем-то задумавшись, он кивнул самому себе. – Но сегодня-то от ужина ты, конечно, не откажешься?

Толпа постепенно просачивалась за дверь, и вскоре полицейский участок опустел.

– Меня вообще-то мадам Пеллетер ждет, – сказал инспектор, но тут же поймал себя на мысли, что, кажется, упустил что-то важное относительно местонахождения Пассемье. Ему все-таки хотелось дождаться конца поисков. Иначе он не смог бы чувствовать себя спокойно.

– А с мадам Летро что прикажешь делать? Она же тоже ждет! – Летро похлопал инспектора по плечу.

Шеф полиции Вераржана явно был в прекрасном расположении духа. Шесть жертв убийства и пропажа двух мальчишек сделали эту неделю, возможно, самой тяжелой в его полицейской жизни, но по делу об откопанных в поле трупах у него под арестом сидели уже двое подозреваемых (даже если не убийцы, то участники преступлений), а детишки благополучно нашлись.

– Давай сначала посмотрим, чем кончится этот день, – сказал Пеллетер.

– Ладно. Я скажу ей, что ты придешь. – И Летро ушел в свой кабинет.

Полицейский участок казался совсем опустевшим из-за беспорядка, оставшегося тут после ухода всех этих людей. На столах ворохи бумаг, брошенные раскрытыми папки с делами, отодвинутые стулья, распахнутый шкаф – и над всем этим синее облако табачного дыма.

Только одного человека оставили отвечать на звонки. Плечом прижимая телефонную трубку к уху, он лихорадочно записывал.

Пеллетеру опять оставалось одно – ждать. А хотелось, чтобы дело сдвинулось.

И еще очень хотелось курить. Вспомнив про табачный магазинчик в переулке за площадью, он вышел на улицу.

Погода была почти идеальная, но Пеллетер не замечал ничего вокруг – все возвращался мыслями к тому, как вел себя Пассемье на допросе сотрудников в тюрьме. Как сначала взорвался, потом смешался, потом напустил на себя высокомерный вид. Придерживается ли Пассемье той же тактики сейчас? Два вечера подряд он тайком ходил за Пеллетером по пятам. На второй вечер он напал на Пеллетера. А что написано на его лице сейчас, когда он находится в бегах, – смятение или высокомерие?

Проходя мимо стариков, как всегда, сидевших у подножия памятника, Пеллетер поприветствовал их кивком, коснувшись полей шляпы. Покачал головой, словно отвечая на их вопрос, и зашагал дальше.

В табачной лавке он с удовольствием вдохнул табачный аромат. Купил себе три дешевые сигары – чтобы хватило до конца дня.

– Какой хороший день сегодня! – сказал продавец.

– Что верно, то верно, – согласился Пеллетер и прибавил: – Если к вам сюда заглянет здоровяк с чемоданом, сообщите в полицию.

Табачник удивленно наморщил лоб, а Пеллетер, не дожидаясь вопросов, поспешил к выходу.

Выйдя на улицу, Пеллетер автоматически, по старой полицейской привычке, пробежал глазами по площади, но не заметил ничего необычного или подозрительного. Он закурил сигару, и все мышцы сразу приятно расслабились. Пошевелил плечами – ушибленная спина еще болела. Ему вспомнился Фурнье – знает ли он уже об аресте начальника тюрьмы? А Мауссье? Этот-то почему-то вечно в курсе всех дел.

Попыхивая сигарой, Пеллетер все больше погружался в раздумья. Да, ничего, возможно, еще не закончилось, как бы там ни радовался Летро.

Гоня от себя мысли о Мауссье, он снова пересек площадь и снова поприветствовал кивком стариков у подножия памятника.

Пеллетер потом весь день жалел, что купил дешевые сигары. И жалел, что купил их всего три штуки.

Донесения то и дело приходили отовсюду – от поисковых групп, от заградительных постов на дорогах, от Ламбера с железнодорожной станции. Но никаких новостей в этих донесениях не было.