Мария Дит - Ты здесь чужой

– Я есть хочу, – пробормотала Ани, инстинктивно обозначая правду. – Слушай, зачем тебе такая старая футболка? Отдай ее мне.

Я, конечно, не собиралась ради этой особи ехать домой голой по пояс, поэтому сунула ей в середину грязной ладони мелочь, завалявшуюся в кармане, и Ани тут же плотно сжала кулак, радуясь мимолетной удаче.

– Круто! Если хочешь поболтать, приходи. Я буду ждать тебя под мостом, – пообещала она уже запросто, а я ретировалась, пока это существо не дошло до состояния новой истерики.

Вот собственно, и все. Ани могла кое-что знать, но ее показания слишком легко оспорить в суде. Не исключено также, что стукач умер самым естественным образом, в невменяемом состоянии попав под колеса.

Дома я тщательно помылась, стараясь больше не думать о загаженной руине. Потом пересмотрела записи, снятые с камер наблюдения вокруг места гибели «потерпевшего».

Толпа как толпа. Незнакомый мне человек перебегает дорогу, невероятно ловко уворачиваясь от машин. На вид не старше двадцати шести – двадцати восьми лет. Волосы светлые, пепельного оттенка, крашеные или настоящие – не поймешь. Лицо трудно разглядеть в движении.

А вот и наш покойный осведомитель, он, видимо, следуя дурному примеру, торопится следом. Светловолосый уже на другом краю тротуара и делает несколько шагов в безопасную зону.

Я замедлила воспроизведение.

Стукач все еще на проезжей части, он изображает неопределенный жест, словно силясь поймать кого-то в воздухе, низкий длинный автомобиль задевает его бортом, живая кукла валится, переворачивается, катится до тех пор, пока не исчезает под колесами обгоняющей машины. Все укладывается в доли секунды.

Да, все. Или же не все? Еще один повтор. Стоп! Вот оно. У парня-блондина на руке профессионально сделанная повязка. Камера показывает только часть профиля и затылок. Ухо, скула, щека, висок, лицо. Если найти и допросить других прохожих, попавших в видеоролик, можно составить фоторобот светловолосого. Ну и что это даст? Он нашего стукача и пальцем не трогал – под колеса не толкал, драки не было, улик никаких.

В тот день трансформация сильно меня вымотала, а впереди маячило ночное дежурство. Появилась идея вернуться домой и подремать, но сон не шел, я лежала плашмя на диване, разглядывала темнеющее небо за окном и предавалась не очень приятным воспоминаниям.

С момента побега игра в кошки-мышки с Артисом не всегда шла гладко, а может, все свои неудачи и неприятности а теперь приписывала ему.

Однажды, в одном занюханном городишке в мой мотель позвонил вкрадчиво-острожный незнакомец и предложил работу. В ресторан с ним я не пошла, от предложенной работы секретарши отказалась, но он со своими дружками все же вломился ко мне в номер и уверял, будто мы старые знакомые, но я не помнила ни черта и выгнала их, а потом еще раз выгнала…

Через неделю вечером грубые мужики заволокли меня в старый в лодочный сарай, потому что «нет», сказанное в такой ситуации, уже не имеет достаточного веса.

Вероятно, к Артису эти парни никакого отношения не имели, потому что явление моей химеры потрясло их неглубокие души. Враги опешили и начали изрыгать мат сразу на двух языках. Это и вправду было смешно. По дороге в мотель я хохотала до слез. Человеческий облик почти вернулся, но рубашка оказалась изодранной в хлам и, когда я придерживала ее на сиськах, обнажалась остаточная чешуя на боках.

Победа, впрочем, не решала никаких проблем, в первую очередь финансовых.

Уже гораздо позже, жарким вечером, в маленькой, пыльной, охваченной революцией стране, мрачноватый красавец Мануэль угощал меня текилой на террасе конспиративной хибары. Он очень хотел знать, как я проникаю в места, закрытые для любых людских визитов, но так ничего и не понял. В полусотне километров южнее, не территории, контролируемой противниками Мануэля, стоял некий секретный склад. Там, на прожаренных солнцем пустошах, среди песка, камней и жесткой травы моё альтер эго становилось естественной частью пейзажа – здоровенной ящерицей…

…Этого парня убили через полгода. Убивали нехорошо, гораздо хуже, чем всех остальных людей из его группы. Тех заурядно поколотили прикладами, а потом перестреляли у стены барака, а Мануэль мучился, и я слышала его вопли, когда, прижимаясь к земле брюхом рептилии, отсиживалась в кустах.

Едва ли мое кольцо находилось в кармане у кого-то из бродяг – их всех обыскали на входе. Скорее всего, оно осталось, втоптанное в грязь, на месте драки.