Мария Дит - Ты здесь чужой

…Ближний сосед мертвого осведомителя, доктор Ливнев, обосновался на отшибе, в здании, предназначенном под снос, но еще довольно крепком, только донельзя безобразном. К этому нестыдливому хирургу тянулся ручеек клиентов самого разного пошиба. Меня доктор встретил, с рассеянным видом вытирая руки салфеткой.

– Абортов не делаю, – твердо заявил он. – Лицензии нет.

– Я из отряда ловцов, вот мой жетон.

– Ловчиха? Тогда тем более, никаких абортов. Ордер на обыск у вас есть? Нету? Тогда валите отсюда, а не то занесете инфекцию в перевязочную.

У меня появилось сильное желание уложить этого нахала лицом на пол и пройти внутрь безо всякого ордера, но пальцы опять зачесались, кожа словно одеревенела, во рту стало щекотно, и я сдержалась.

– Аборт сделай сам себе, а у меня только вопросы. Не будешь отвечать – поедешь в участок, там и поговорим.

– Ну зачем такая агрессия! Ради бога спрашивайте, но не более двух минут. Время – деньги, даже у врачей.

– Какого рода у вас практика?

– Шью разбитые морды. Иногда лечу алкоголизм. Уколы дозволенных средств, вправление вывихов, бытовые переломы, исковерканные носы. Наблюдаю хронические внутренние болезни, но это только второстепенный доход.

– Ваш сосед был вашим пациентом?

– Джек? Нет. Он никогда не жаловался ни на что, кроме отсутствия денег.

– У него были враги?

– Были. Назывались абсент и кокаин. Стоили дороговато.

– Вы слышали, как умер Джек?

– Попал под автомобиль. Люди под кайфом часто невнимательны.

– К нему приходили друзья?

– Бог с вами. Откуда мне знать? Во всяком случае, я его другом точно не был.

…Мне следовало уходить, было совершенно ясно, что доктор больше ничего не скажет. Я попрощалась и спустилась по лестнице, но ушла не слишком далеко, вместо этого свернула за полуразобранное здание. Там пахло кошками и пылью, провалы выломанных окон зияли будто глазницы черепа. Система вентиляции не работала, но, судя по схеме на планшете, ее уцелевшие трубы соединялись с коммуникациями квартиры Ливнева. В этом неприветливом месте я быстро разделась догола, закрыла глаза и глубоко вздохнула.

Больно не было, ощущения притупились. Мир оцепенел, а потом пришел в норму, вот и все. Хотела бы я улыбнуться, но оказалось нечем – не пастью же. Ментально я все еще оставалась немного человеком, но ощущала тело длинным и гибким, брезгливость к пыли и вони притупилась.

Ничего-ничего… Лезем, стараемся, бывало и хуже.

По счастью, на широкие технические полости в этом доме не поскупились, не иначе как, всю конструкцию перестроили из старой фабрики. Вид сверху, сквозь решеточку вентиляции открывался интересный. Кабинет доктора как на ладони. В нем потертое пластиковое кресло, в тазу блестят ампулы со сломанными шейками, там же – марлевые салфетки в зловещего вида бурых пятнах. Рентген в дальнем углу – компактный, высококачественный. Установка для стерилизации – великолепная. Такими же пользовался личный врач Артиса, а он знал в хирургии толк. Получается, что Ливнев жил внешне бедно, но за закрытыми дверями – вполне обеспеченно, хотя соучастия в убийстве стукача это, конечно, не доказывало. Больше ничего интересного я не заметила, а потому медленно вернулась в руину, на этот раз пятясь задом наперед.

В этом помоище было темно, но уже не так тихо, как прежде. Неопрятное существо активно перебирало мою сброшенную одежду, напевая себе под нос и временами почесывая чумазую шею. Ради хорошей шутки я подобралась сзади и кое-как ворочая пастью прошамкала:

– Вещи отдай.

Воровка обернулась, а потом уронила мои штаны и сама свалилась в мусор следом.

– Ты глюк, ты ведь точно глюк?

Она все пятилась, пытаясь не поворачиваться ко мне задом, а я тем временем закончила обратную трансформацию из рептилии в человека, отряхнула одежду и натянула ее на себя.

– Я обычная девчонка, а тебе что показалось?

– Н-не знаю…

– Как тебя как зовут?

– Ани.

Женщина заикалась от страха. У нее оказались красивой формы, но испачканные и исцарапанные руки, тонкий изящный нос, немного испорченный сросшимся переломом.

– Ты где живешь, Ани?

– Под мостом.

– Тебя выгнали из дома?

– Моего мужа убили. Квартиру опечатали, я не могу туда вернуться.

В картотеке ловцов осведомитель значился холостяком, но женщина с упорством загнанного существа повторяла «муж». Болезненное состояние делало ее не интересной никому, кроме людей из самого низового криминала. Она была так истощена и потрепана, что не годилась даже в проститутки.