Жоэль Шарбонно - Испытание

Приемлемый ответ один – «да». Так наш квартет и отвечает.

Майкл кивает и нажимает на маленьком пульте у двери шесть кнопок. Щелчок, дверь распахивается, мы входим следом за Майклом. Последним через порог перешагивает Томас. В следующее мгновение дверь захлопывается. Мы начинаем разглядывать Испытательный центр под лязг автоматически запирающихся замков. Если честно, мы сильно разочарованы. Вестибюль освещен тускло, вокруг белые стены, внизу зашарканный серый пол. В углу два серых деревянных кресла – это как будто уголок отдыха, но у кресел такой вид, словно в них никогда никто не сидел. Нам тоже не до кресел: Майкл ведет нас по длинному бело-серому коридору к лифтам. Я никогда не пользовалась лифтами, только читала о них и изучала принцип их действия.

Майкл жмет на кнопку, тут же раздвигаются дверцы, и мы входим в кабину впятером. Ууух! Цифры над дверями в считаные секунды меняются от единицы до пятерки. Звучит звонок, двери открываются, мы видим залитый электрическим светом коридор с ослепительно белым кафельным полом. Стены коридора синие, впереди, за стеклянной перегородкой, просторное помещение со столами, стульями, множеством людей. Люди – наши ровесники. Опять у меня в животе спазм. Десятки кандидатов на Испытание!

Я слышу покашливание и вижу очень полную женщину с длинными седыми волосами в кудряшках, в круглых очках в золотой оправе, восседающую за большим деревянным столом. Она улыбается нам и встает.

Когда женщина обращается к нам, я испытываю облегчение. Сердечным и дружеским голосом она приветствует нас в Тозу-Сити и поздравляет с тем, что нас отобрали для Испытания.

– Большинство кандидатов прибыли вчера и сегодня утром. Ужин накрывают в зале позади меня. Можете освежиться и оставить вещи в своих комнатах, а можете идти ужинать прямо сейчас.

– Я пойду сразу, – решаю я. Если попаду в свою комнату, то мне может не хватить смелости оттуда высунуться. Судя по воинственному виду Зандри, ей хочется поспорить, но Томас со мной соглашается, и Зандри не идет на конфликт. Майкл кивает нам и ведет по коридору, приглашающе распахивает дверь. Мы оказываемся в большом зале, который уже видели через стекло. Вряд ли то, что в зале становится тихо, – моя фантазия. Все впиваются в нас глазами, всматриваются в наши лица, примериваются, оценивают нас как конкурентов. Потом возвращаются к еде и к разговорам.

Слева я вижу уставленный едой стол. Трое официантов как будто готовы объяснить, в какой тарелке что. Здесь несколько сортов хлеба, яблоки, апельсины, виноград. Густое говяжье рагу с овощами. Морковки и луковки в постном соусе, толстые куски невиданной рыбы. Майкл подсказывает, что рыба называется «лосось». На отдельном столе всевозможные пирожные и прочие сладости.

– Берите тарелки и ешьте сколько влезет. – Майкл подает пример.

Наша четверка дружно хватает тарелки и принимается наваливать на них еду. Я беру бублик с изюмом и орехами, кусочек лосося, яблоко, немного моркови. Больше в меня не поместится. Как я вижу, другие кандидаты не следуют этому правилу. Перед многими стоит по несколько тарелок, наполненных с горкой. Некоторые пробуют, отодвигают, ищут чего-нибудь повкуснее. Отец учил меня уважать продукты, которые мы сами выращиваем, и соседей, с которыми мы ими делимся. От одной мысли о вопиющем пренебрежении тем, на выращивание чего ушли долгие годы, у меня пропадает аппетит.

За ближними столами теснятся кандидаты. Пока мы идем к незанятым столам в глубине зала, они провожают нас глазами. Я ставлю свою тарелку на стол и успеваю оглянуться как раз в тот момент, когда толстый нечесаный парень ставит подножку Малахии. Малахия роняет тарелку, и она разбивается. Если бы не быстрая реакция Томаса, Малахия очутился бы на полу, лицом в рагу.

Темная кожа Малахии не мешает ему краснеть. Он бормочет извинения и начинает убирать за собой, но Майкл заставляет его выпрямиться.

– Ты не виноват. – Он переводит взгляд на нечесаного толстяка, запихивающего пирожное в рот, кривящийся от усмешки. – Подержи-ка мою тарелку, я найду того, кто это уберет.

Малахия берет у Майкла тарелку и садится, потупив взор. Ему осязаемо стыдно за неприятную сцену, а у меня сами собой сжимаются кулаки, от ярости вскипает кровь. У меня дружная семья, в которой принято все обсуждать и спускать раздоры на тормозах. Но недаром у меня четверо старших братьев: драться я умею. Сейчас я тоже готова устроить обидчику взбучку.