Виталий Киреев - Потерянная планета

Способность Эо летать роднила инопланетянку с эльфами, но она была обычной дочерью своего отца. Подхваченная дуновением ветерка Пти пронеслась над шпилями белоснежного города, промчалась над липовой аллеей и устремилась к поляне, где цвели пестрые Арг. Любимое место отдыха, приводившее Эо в восторг, изменилось до неузнаваемости.

– Как посмели дикие люди проникнуть на земли Пти? Как допустил это помощник отца Рики?

Сердце Эо наполнилось гневом. Обида искрами брызнула из глаз.

– Пти рождены для созерцания красоты, поэтому земли Аргета должны быть надёжно защищены от посягательства дикарей, – здраво рассуждала девушка, но любопытство пересилило её гнев.

– Понаблюдаю за поселенцами, да пожалуюсь на начальника охраны отцу! Пусть и Рики испытает несколько неприятных минут.

Поднявшееся над горизонтом солнце пробудило спавшего в шалаше марсианина. Фёдор выбрался на поросшую цветами поляну, поёжился от утренней прохлады и спустился в ложбину, мечтая в одиночестве насладиться свежей родниковой водой. Эо спикировала в лесную чащу и притаилась в густой листве.

– Странные дикари живут на цветущем лугу. Юноша худощав и светел лицом. Нет, не похож он на аборигена из непроходимых чащоб. Да это же марсианин из звездолёта, о котором рассказывал отец! – сообразила умная дочь профессора Фари.

Эо рассматривала незнакомца.

– Что ж с цивилизованным существом можно немного поболтать, ведь отец общается с правителем марсиан, – решила Эо и выбралась из укрытия.

Рассвет застал врасплох чумазую дикарку, которая тащила вдоль оврага наполненный фруктами мешок. Обутые в самодельные башмачки загорелые ножки мягко ступали по грубой траве. Прошедшим вечером Эмма набрела на банановую рощу и, наевшись досыта, заснула под широким листом. С первыми проблесками зари беспечная дикарка сообразила, что разгневанная мамаша ищет её, и помчалась в обратный путь. В неполные пятнадцать лет Эмма выглядела двенадцатилетним подростком, но её грудь уже округлилась, а под покрывавшим личико слоем грязи просвечивала нежная кожа. Дикарка заметила возведённые на поляне шалаши и спустилась в овраг.

– Надо рассказать матери о людях, появившихся в этих краях, – подумала Эмма.

Путь от впадающего в реку ручья, до причаленного к берегу плота, возле которого поджидала Эмму разгневанная мать, оказался неблизким, и девочка не рассчитала сил. Придавленная тяжестью наполненного бананами мешка она замедлила шаг, потом вовсе остановилась и сбросила поклажу с худеньких плеч. Тем временем из шалаша вышел светловолосый юноша и, протирая заспанные глаза, направился по тропинке к ручью. Увидев марсианского небожителя, сверкающего пряжками лётного комбинезона, Эмма перепугалась и забралась под ветки ивы, семейство которых склонилось к воде.

Над лесом сверкнула молния. Это Эо пронеслась над верхушками деревьев. Эмма зажмурилась от страха. Кружившее над лесом существо несло на своих крыльях смерть. Появление прекрасного марсианина остановило гневную пляску врага. Беснующаяся в небе демоница камнем упала вниз и затаилась в гуще листвы.

Услышав раскаты грома, Фёдор взглянул на небо и не увидел туч. Пожав плечами, он выпил глоток воды, присел на камень и принялся следить за течением звенящих струй. Фёдор не догадывался, что за его спиной прячется опасное существо. Но Эмма знала о силе и коварстве грозных Пти. Пришельцы властвовали в этих краях и, завидев их, местные жители тряслись от страха.

Марсианина можно было спасти, и дикарка соображала, как следует поступить. Что-то твёрдое ударило Фёдора в плечо. Он вскочил и увидел в траве банан.

– Прекрати безобразничать, Пол, – рассмеялся Фёдор и бросился в лес, чтобы поймать и наказать дразнившего его друга.

Добежав до опушки, Фёдор остановился, соображая куда дальше пойти. Внезапно с вершины дуба донёсся свист. Юноша поднял глаза. В гуще резной листвы пряталась птица или похожее на неё существо. От неё исходило сияние, от которого слепило глаза. Поражённый невиданным зрелищем Фёдор оцепенел. Он стряхнул оковы чужой воли и огляделся, чтобы найти сухой сук, но опережая его намерение, загадочное существо спорхнуло вниз и превратилось в фею со сложенными за спиной невесомыми крыльями.

Лицо таинственной незнакомки, окрашенное алым цветом зари, показалось юноше прекрасней, чем галактическая Туманность Андромеды. Целую вечность представители разных миров смотрели в глаза друг другу. Охваченный неведомым чувством, Фёдор заулыбался, Пти колебалась, а чумазую малышку, забившуюся под ветви ивы, пронзила ревность.