Джереми Йорк - Your Mistake

– Знаете, – вдумчиво проговорила Элизабет Трей, – мне даже показалось, он кого-то увидел, знакомого, чье внимание пытался привлечь; я помню, у меня на миг отлегло от сердца, я отчетливо подумала, что помощь на подходе, но обернувшись, увидела лишь темную фигуру, спешащую прочь от нас. Пришлось справляться самим.

Девушка вздохнула, вертя в тонких пальцах, украшенных массивными перстнями, флакон с нашатырем. Выдержка, свойственная высшему классу, впитанная с молоком, привычная с рождения выдержка лишь раз изменила отважной леди, но краткий полуобморок, вызванный неприглядными снимками убитой подруги, лишь укрепил ее решимость помочь правосудию.

Для Слайта она стала свидетелем номер один и смертным приговором его замечательной теории. Бедный Фрэнк, быть так близко к успеху, почти поймать маньяка – и остаться ни с чем!

Он хорошо держал удар, Френсис Слайт, инспектор Скотланд-Ярда, и я решил ему помочь:

– Курт просил позвонить Роберту Харли. Возможно, мистера Харли он увидел на дискотеке?

Слайт перевел вопросительный взгляд на молодежь, и Элизабет Трей нахмурилась, припоминая:

– Пожалуй, тот тип мог сойти за Роба, как считаешь, Том? Тот же рост, и плечи. Профиль схожий, но с такого расстояния трудно различить, присягать не стану. Но это абсурдно, Роберт не ходит в Министри оф Саунд! Руф Гарденс – куда ни шло, по субботам – Хеавен. Его неизменно бесило пристрастие Мака к толпе, к этому «обезумевшему стаду, топочущему копытами»; Роберт Харли из породы утонченных одиночек, инспектор.

– Позвони ему, Патерсон, – обдумав ситуацию, решился Слайт. – Расклад получается весьма любопытным. Выдайте ему визитку мистера Харли!

Дородный, неповоротливый констебль порылся в вещах Мак-Феникса и выудил книжицу в кожаном переплете; после нескольких тщетных попыток достать из файла кусочек серебристого картона, кинул мне визитницу целиком. Я достал мобильник, но в этот миг дверь в приемный покой распахнулась и на пороге нарисовался новый персонаж нашей драмы.

Мистер Роберт Харли собственной персоной.

Джинн из волшебной лампы Алладина, – машинально подумал я, потирая пальцем его визитную карточку. – Явление третье.

– Добрый вечер, джентльмены! – певуче протянул «джинн», делая забавные акценты на долгих гласных. – Я слышал, мой приятель, сэр Курт Мак-Феникс, попал сюда с отравлением. Могу я забрать его домой?

– Боюсь, что нет, – ответил за растерявшегося Слайта вошедший со стороны операционной профессор Ли Гаррисон.

***

– Отчего, сэр? – удивился Харли. – Надеюсь, его не станут удерживать насильно! (На-а-а-си-и-и-иль-но… О, эти потрясающие гласные!) Могу я поговорить с Куртом?

– Можете, – устало кивнул профессор. – Только не докучайте ему, по возможности.

– Как он? – безнадежно спросил я, вымученно улыбнувшись.

Гаррисон недовольно глянул на клубы табачного дыма, витающие под потолком его приемного покоя, потом пожал плечами и сам закурил, щуря глаза на свет:

– Он в коме, друг мой. На искусственном дыхании. Простите, я сделал все, что мог, возможно, более детальный анализ крови позволит выявить яд.

Роберт Харли уронил свою знаменитую брутальную трубку, так не вязавшуюся с изнеженным внешним обликом:

– В коме?

Я пристально следил за ним и могу поклясться: он испугался всерьез, по-настоящему, до дрожи в руках, Роберт Харли не играл! Несколько секунд он трясся, отчаянно пытаясь совладать с собой, взять себя в руки, потом, разом растеряв манерность и самоуверенность, и гейские интонации хрипло спросил с прорвавшимся шотландским акцентом:

– Могу я его видеть?

– Извольте! – Профессор широким жестом указал в сторону коридора. – Его перевезли в пятую палату, дежурная сестра проводит вас.

– И констебль, – между делом добавил Слайт. – Проводит и не будет спускать глаз, мистер Харли. А потом я задам вам несколько вопросов, если не возражаете.

Роберт Харли не возражал; он вообще ничего уже не видел и не слышал, стремительным шагом ринувшись в коридор, обогнав медсестру, рванув к палатам с видом полного безумия.

Неужели я выглядел также всего час назад? Неужели я успел смириться?

Профессор Гаррисон посмотрел ему вслед, потом перевел взгляд на меня. Вздохнул:

– В моем возрасте и с моими заслугами нелегко признавать поражение, друг мой. Это не совсем наркотик. Какой-то неизвестный мне яд весьма занимательного действия. Введенная доза не была смертельна, иначе убила бы его на месте, но сыграл какой-то внешний фактор, возможно, алкоголь, возможно, резкий выброс адреналина, связанный с активным действием…