Егор Матвиенко - Мнимый горизонт

Хотя, надо отдать Стигу должное – первое, о чём он заговорил, когда прибыл сюда несколько минут назад, это поинтересовался её самочувствием. В этом отношении порывистый друг из объятого мраком прошлого куда более приятный собеседник, чем холодный и нелюдимый Аксель.

– Хочу сказать – ты стал очень мужественным, – произнесла Афина, вновь посмотрев с улыбкой на Стига.

Тот сразу же замер и медленно скосил на неё неловкий взгляд.

– Всё-таки заметила, – пробубнил он. – Ты тоже… красивая. Как и всегда.

– Благодарю, – мягко ответила девушка, потеребив кончик волнистой пряди, чем заставила собеседника смущённо потупиться.

Афина мысленно похвалила себя за правильно выбранный тон. Сделав Стига более сговорчивым, она сможет вернуть беседу в прежнее русло. Практичный Аксель в индивидуальном подходе на данном этапе не нуждается.

Воспользовалась этой небольшой передышкой, девушка подвела один очевидный итог – Стиг к ней небезразличен. Память подсказывает ей, что эти чувства он испытывал ещё в те времена, когда был школьником, кем бы она ему в то время ни приходилась.

Учитывая его робость, взаимностью Афина ему явно не отвечала. Хотя, может он и не признавался ей, убеждённый в том, что достаточно хорошо скрывает свои чувства.

Примечательно и то, что знают они друг друга достаточно давно. Если припомнить, каким был Стиг в её воспоминаниях и каков он сейчас, то разница должна составлять лет пять, а то и все десять.

На этом моменте Афина внезапно открыла для себя единственную положительную сторону своей амнезии – невозможность вспомнить собственный возраст. Впрочем, где-то в её комнате должна лежать рабочая сумочка с документами, в которых можно найти все данные. И почему она раньше об этом не подумала?

Но даже будь у неё время на проверку документов, это всё равно не очень-то помогло бы избавиться от тех сомнений, что не дают ей покоя со вчерашнего дня.

– Должно быть, ты много занимался, чтобы достичь такой формы, – обратилась Афина к Стигу, стремясь закрепить положительный эффект. – Помню, как ты упорно стремился стать сильнее.

«А ещё помню, что ничего у тебя не выходило, и доктора говорили, что с такой физиологией это пустая трата времени», – мысленно добавила она.

– Скорее всего. Без этого точно ничего бы не вышло, – с внезапным спокойствием пожал широкими плечами спортсмен, взявшись за край застёжки своей олимпийки. – У меня не очень хорошо с воспоминаниями. Помню только некоторые важные вещи.

Стиг расстегнул молнию олимпийки, и Афина чуть опустила глаза, взглянув на его крепкую шею и могучие мышцы, выглядывающие из-под горловины белой майки. И вправду впечатляющий результат для того, кто так долго не мог добиться никакого прогресса.

– Как понимаю, к этим важным вещам не относятся воспоминания о том, что было перед вашим с Акселем исчезновением? – поинтересовалась Афина, беря ручку и пододвигая к себе блокнот.

– Не помню, чтобы вообще был там. Равно как и то, зачем туда пришёл, – ответил Стиг, а потом хмуро зыркнул на Акселя. – Явно не для того, чтобы повидаться вот с этим.

– И всё-таки, вы были там вместе.

– И что? Я его даже не знаю.

– Или не помнишь?

Стиг опустил хмурый взгляд и буркнул:

– Ну, может быть.

Афина посмотрела на второго собеседника.

– А вы, Аксель?

– Я тоже не помню, чтобы хоть раз встречался с ним до того случая, – ответил он.

– Что ж, понятно, – вздохнула девушка, делая пометку в блокноте, после чего взглянула на Стига. – Я, конечно, уже знаю, но хочу спросить лично – ты совсем ничего не помнишь о том, что мы с Акселем обсуждали вчера? Ну, о Быке и обо всём, что с ним связано.

– Не совсем. После того, как Умник мне тогда обо всём рассказал, я не раз ловил себя на том, что отдельные части этой истории выглядят так, словно я был там лично, – недовольно хмурясь, объяснил спортсмен. – Но это не мог быть я. Этот Бык – бешеный придурок. Ещё могу понять его неприязнь к Умнику, но даже в этом он явно перегибал. Я не такой.

На последней фразе он внимательно посмотрел на Афину, в ответ на что та энергично закивала, демонстрируя своё полное согласие.

Несмотря на смелость и определённую вспыльчивость, Стиг и вправду никогда не казался настолько озлобленным и твердолобым, как Бык. Ни в прошлом, ни сейчас.

Зато его недоверие к Умнику она полностью разделяет. По правде, когда этот подозрительный тип снова появился в истории, Афина приуныла. Она-то надеялась, что он исчез вместе с прочими порождениями фантазии Первого (или Акселя).