Василий Боярков - Напросились - Она идет убивать

– Тебе что, жить надоело? – спросил оголтелый молодой отморозок, покручивая перед лицом отважного одиночки деревянное приспособление, изначально предназначенное для игры в бейсбол и уже только потом для возможной драки.

– Рябят, – спокойно ответил молодой офицер, зорко следя за всеми окружившими его раздурившимися парнями, – давайте сделаем так: я заберу эту девушку, после чего мы спокойно отсюда уйдем, и тогда, обещаю, больше никто здесь не пострадает.

Его слова вызвали громогласный хохот этой озверевшей толпы, необузданной и пьяной, не способной в эту минуту даже немного пораскинуть задурманенными мозгами. «Очевидно, они находятся под «наркотой», и уговорить их, взывая к разуму, – это вряд ли получиться», – предположил про себя военный, причем вполне справедливо.

– Ну, а что будет, если мы вдруг откажемся вас отпустить? – прервал его мысли ухмыляющийся отпрыск богатых родителей, когда все его спутники просмеялись. – Что тогда?

– В этом случае придется вас всех наказывать и, конечно же, делать больно, – невозмутимо пообещал Иван, печально и с явно наигранным вздохом добавив: – Хотя мне бы этого не хотелось.

Да? – внезапно придав своему лицу звериное выражение, «прорычал» «золотой ребенок», – Ты в этом уверен? А ну-ка… попробуй!

В подтверждении серьезности своих гнусных намерений парень замахнулся бейсбольной битой, направляя ее в голову незнакомца, такого невероятно наглого и помешавшего им вдоволь повеселиться. Отворачиваясь от опасного воздействия, наносимого губительным деревянным предметом, Ковров сделал левой ногой шаг чуть в сторону, одновременно разворачивая корпус своего тела и продвигая его немного вперед; нетрудно догадаться, что при таком маневре «колутушка» ударила в пустоту.

К пострадавшей проститутке к этому мгновению «вернулось» сознание, и, присев на кушетке, она наблюдала, как за нее отчаянно бьется совершенно неизвестный ей молодой, но уже очень умелый мужчина.

Тот же своим чередом, продолжая проведение начатого приема, перехватил обидчика левой рукой за запястье и, помогая ей правой, довел кисть на излом, ослабляя тем самым хватку; падающее оружие было остановлено носком правой ноги и приподнято кверху, где перехвачено основной, преобладавшей, рукой; левая в тот же самый момент выпрямленными пальцами била в сонную артерию «развоевавшегося» обидчика; движение было отточенным и неоднократно применялось на практике, поэтому не вызывает сомнений тот факт, что произведено оно было мастерски, своевременно устранив главную силу этой, как следует понимать, не в меру «раздухарившейся» братии; молодой человек, теряя сознание, медленно опустился вниз, растянувшись в своем дорогом костюме прямиком на грязном асфальте.

Потеряв своего предводителя, недавно такие агрессивные, теперь молодчики приуныли. Решив воспользоваться их замешательством, офицер снова промолвил:

– Еще раз предлагаю всем разойтись и дать нам с этой девушкой спокойно уйти, – сказал он и, указывая на лежащих, добавил: – Как изволите видеть – я свое слово держу.

Мария смотрела на своего избавителя поистине восхищенным взглядом, он же в свою очередь также краем глаза успел заметить, что девушка в салоне очнулась; столь весомое обстоятельство значительно облегчало покидание места конфликта, ведь в противном случае ее пришлось бы выносить из ожесточенного боя практически на руках.

Преступные же элементы испытывали чувства совсем не такие, какие были у Вихревой, впечатленной от действий невольно появившегося спасителя; они все, вместе взятые, прекрасно понимали, что если отпустят отсюда этих людей, скажем так, «живыми», не избитыми до беспамятства, то их «командир», как только очнется и узнает о таком коварном предательстве, сам учинит в отношении них расправу, а зная методы его достопочтенного «папеньки», никто из обкуренных «отморозков» даже и в мыслях не допускал, чтобы испытывать на себе всю силу беспощадного гнева как сынка, так в точности и родителя. Наверное, по этой причине насильники и посчитали, что лучше оказать сопротивление никому неизвестным чужим, чем потом, так или иначе, но все равно получать взбучку, причем более жестокую, да и притом, что называется, от своих.

Ничего не отвечая на призыв военного, все десять человек, разорвав воздух криками и улюлюканьем, бросились в бой; однако нападать всем вместе не получалось, так как опытный боец-спецназовец занял выгодную позицию возле фургона, не позволяющую приблизиться к нему сразу всем общим скопом, в том числе и действуя сзади.