Сьюзан Бет Пфеффер - Жизнь, какой мы ее знали

Где-то на полпути миссис Несбитт сказала:

– Остановимся у этого торгового центра.

– Думаете? – спросила мама, но въехала на почти пустую парковку.

– Джонни, иди в зоотовары, – сказала миссис Несбитт, – я в магазин подарков. Лора, а ты в садовый.

– Хорошая идея, – сказала мама, – куплю овощей в горшочках. Будет свежая зелень все лето.

Мне ничего другого не оставалось, кроме как пойти в антикварную лавку. Я не знала, зачем, но я также не понимала, почему миссис Несбитт так стремилась в магазин подарков. Вроде Холлмарк не выпускал серию открыток «Счастливого конца света!».

Самое потрясающее в антикварной лавке было то, что я оказалась единственным клиентом. Электричества по-прежнему не было, и молнии сверкали слишком близко, чтобы можно было чувствовать себя в безопасности, но за много часов подряд я впервые оказалась в месте, которое не напоминало психбольницу. Женщина за прилавком даже произнесла «могу я вам чем-то помочь?».

Я не хотела выдавать нашу тайну – что мы затариваемся на случай конца света, вдруг бы это навело ее на какие-нибудь подозрения. Поэтому просто сказала «спасибо, нет» и продолжила осматриваться.

В конверте у меня все еще было двести долларов, и я, в принципе, могла купить что-то необходимое, если бы только поняла, что именно. А потом увидела три масляные лампы, схватила их и пошла на кассу.

– У нас есть ароматизированные масла для них, если вам вдруг нужно, – сказала женщина.

– Возьму все, – ответила я.

– Электричество скоро дадут, – сказала она. – По крайней мере я слышала об этом по радио.

– У меня мама тревожится, – пояснила я. – Это просто успокоит ее.

Касса у них была старомодная, поэтому она даже выбила мне чек. Я дала две пятидесятидолларовые купюры и получила настоящую сдачу.

К машине вернулась первой и мокла там, пока не пришел Джонни.

– Хортону никогда не придется голодать, – сказал он.

Места для его покупок почти не осталось, но мы переложили, что смогли. Потом вышла миссис Несбитт, нагруженная бесчисленными пакетами.

– Купила все свечи, которые у них были, – сказала она. – В магазинах подарков всегда полно свечек.

– Миссис Несбитт, вы гений, – сказала я. – А я купила масляные лампы.

– Мы обе гении.

Забравшись в машину, мы ждали маму. Она появилась с дюжиной поддонов в руках. Я понятия не имела, куда мы их сложим, но это оказалось просто. Миссис Несбитт устроилась у меня на коленях, и мы использовали ее сиденье, чтобы пристроить туда помидоры, огурцы, фасоль и клубнику.

– Чем больше вырастим, тем на дольше хватит консервов, – сказала мама. – Так, все ли купили, что нам может пригодиться?

– Батарейки, – сказала я.

Радиоприемник в лавке навел меня на эту мысль.

– Спички, – сказала миссис Несбитт.

– Вон в том мини-маркете, наверно, все это найдется, – сказала мама. – И он не на заправке, так что народу много не будет.

Она оказалась права. Кроме нашей, на парковке стояла всего одна машина. Мама купила у них все батарейки, спички и мыло. А еще кофейный кекс и пакет пончиков.

– Если вдруг конец света настанет завтра, – сказала она, – мы вполне можем побаловать себя сегодня.

Мы завезли миссис Несбитт домой, и все вместе помогли перетащить ее запасы еды и прочего. Не парились насчет того, чья это банка супа и не слишком ли мало свечей на ее долю. Просто выгрузили ей много всего. Кошачью еду и поддоны с рассадой оставили себе. Я вручила ей одну из ламп и запас масла.

Провозились долго, а потом еще дольше разгружались дома. Мама принесла большие сумки, мы складывали еду и таскали в столовую – все, кроме пончиков. Их слопали, как только закончили.

– Потом разберу это все, – сказала мама. – Спасибо, дети. Я бы никогда без вас не справилась.

И потом она расплакалась.

Это было два часа назад. Мне кажется, она все еще плачет.

20 мая

Уроков сегодня нет.

Электричество появилось где-то около четырех утра. На улице все еще темно и облачно, так что было неплохо снова включить свет.

Хортон в последние пару дней ведет себя как маньяк. Просыпается внезапно от чего-то, бегает всю ночь, мечется из спальни в спальню. Прискакал ко мне в кровать около полуночи и как заорет – само собой, я проснулась. Потом нюхал мое лицо, чтобы убедиться – это я. Потом мы оба уснули, но он снова разбудил меня где-то в два ночи, когда принялся носиться по всему дому, мяукая как потерпевший. Вот этого нам всем только и не хватало.