Зосима Тилль - Схемотоз де Моску́ / Грехи против

«…Кому-то радостный запой,

Ты всё расставил по местам…»

– на выдохе доцитировал Макс внезапно подкинутые памятью строчки из стихотворения одной известной в сети казанской поэтессы, быстро поднялся и споро направился в сторону указанного громкоговорителем выхода.

– Что будете на горячее? Могу предложить курицу, мясо, рыбу… – вырвал Максима из полудрёмы голос бортпроводницы.

– Нет, спасибо… Принесите мне подушку и плед. И не тревожьте, пожалуйста, до самой посадки. Я во время полёта хотел бы немного отдохнуть.

– Хорошо, как Вам будет угодно…

У Максима оставался последний неполный час для того, чтобы попробовать набраться сил, перед тем как чья-то неведомая воля погрузит его в рискованный водоворот событий, попробовав подать «на горячее» ничего пока об этом не подозревающего Максима Студенику.

Кто сказал, что люди не умеют летать? Люди не умеют приземляться! Поэтому никогда, слышите, никогда не спрашивайте у человека, за что он вас любит. А то он может на секундочку задуматься и понять, что любить-то Вас, в общем, вроде, как и не за что. Просто он мечтает. Ни о чём конкретном, но скорее бы… А вам? Вам остается только и делать, что писать свою хронику сбитого летчика на потерявшем управление пикирующем бомбардировщике.

– Молодой человек, молодой человек… Посадка через пять минут. Пожалуйста, просыпайтесь – учтивая стюардесса аккуратно потормошила задремавшего в полёте Максима за плечо.

– А? Что? Да-да… Конечно… Кажется, я немножко задремал. Спасибо.

Борт «двести сорок восемь» авиакомпании «Комета» заходил на взлётно-посадочную полосу московского аэропорта «Внуково». Максим потянулся, отдал ожидавшей подле бортпроводнице ранее предоставленные ему подушку и плед, проверил, надёжно ли застегнут ремень безопасности и, приготовившись к посадке, поудобнее устроился в кресле.

Сели штатно. Пассажиры эконом-класса традиционно сопроводили факт удачной посадки хлипкими аплодисментами экипажу. «Слава Богу, что пилоты через дверь кабины не слышат этого позора. Я бы на их месте за такую «овацию» мог и обидеться», – спросонно подумал про себя Максим и расстегнул замок «удавки». – «Хорошо ещё, что чемодан формата «кабин-сайз» – без вопросов пронёс в салон, как «ручную кладь». Хоть в ожидании багажа время терять не придётся. Митрошин обещал встретить. А как он выглядит, этот Митрошин? Надеюсь, он догадается взять табличку с его именем, а не то придется, как дураку, «шакалить» по толпе встречающих и выспрашивать: «А не вы ли талантливого архитектора из Казани для распила московского пирога встречаете?..» Примерно такие мысли крутились в голове Максима Студеники, пока он шествовал по «кишке» из салона лайнера в здание аэровокзала.

Несмотря на то что параллельно с Казанью посадку во «Внуково» совершили ещё несколько рейсов, и пассажиропоток был достаточно плотным, опасениям Макса по поводу встречи сбыться было не суждено. Как только он сошел с длинной череды траволаторов в холл зала прилётов, его внимание сразу же привлёк невысокого роста, чуть полноватый, начинающий лысеть мужчина лет сорока пяти – сорока восьми, по всему видно, опоздавший с билетом в первые ряды встречающих и теперь выглядывавший то тут, то там из-за спин своих собратьев по томительному ожиданию. Максим, как-то сразу уверился, что никем другим, кроме как Владимиром Митрошиным этот «телепузик», как он его для себя почему-то окрестил, быть не может. И, когда голова «Тинки-Винки» в очередной раз промелькнула промеж плеч впереди его стоявших, Макс приветливо помахал рукой и жестами показал, что сейчас он пройдёт вперёд и будет ждать его у выхода из здания терминала.

– Вы, должно быть, меня встречаете? Позвольте представиться, Максим… Максим Студеника… – Макс сдержанно протянул руку с трудом протиснувшемуся к нему обладателю лысеющей шевелюры с табличкой «СДМ-девелопмент. Максим Студеника». – Из Казани… – на всякий случай зачем-то дополнил он.

– Боже! Макс! Сколько лет, сколько зим! Если бы ты сам не подошёл, я бы тебя ни за что не узнал!

– Владимир?.. Вовка?.. Вовка Митрошин? – с некоторым недоверием в голосе спросил у обладателя таблички Макс.

– Ну!? А кто же ещё! Конечно же! Боже, Макс! Как я рад! Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть! – орфоэпическим пулемётом затараторил «телепузик». – Ты, наверное, устал с дороги? Пойдем скорее! Я припарковался… здесь, неподалёку. Отвезу тебя, куда скажешь! Макс, ты приехал! Теперь наши дела точно лягут в масть!