Марина Бойкова-Гальяни - Дурочка. Взорванный город. Ч.1 Роман

– За это и люблю именно тебя. Милая всегда со мной.

– Думаешь, так будет вечно?

– Да.

Герхард уехал. Она заперлась в своем одиночестве. Изредка открывала шторы, чтобы взглянуть день или ночь, полностью сосредоточившись на тоскливом ожидании Герхарда. Однажды он войдет и скажет: «Моя затворница, как ты с ума не сошла?» Она ответит, что сойдет с ума, если захочет любимый, умрет, если прикажет. Сколько дней прошло без него, месяцев? Может, прошли годы, и она уже не Дженни, а Сольвейг. Ощупывала лицо: морщины. Мечталось, что тоска преждевременно состарила некогда прекрасную девушку, и она безумно жалела себя. Но зеркало показывало юную, пышущую здоровьем красотку.

Иногда звонил.

А как-то её навестила подруга Герхарда, Наталья, кареглазая насмешливая шатенка с пышными формами. Молодая женщина вела раздел «Скандалы и сплетни» в популярном журнале «Светские хроники», и, между прочим, могла бы разбогатеть, печатая в ней рассказы о своих любовных похождениях. Скрепя сердце Женя приняла молодую женщину. Наталья хотела подружиться, но Джен подозревала её в любви к Герхарду и жутко ревновала.

– Герхард велел?

– Ты о чём, красотка?

– Навестить меня. Вижу, звонит тебе: «Натали, проведай мою ласточку, а то одичает и упорхнёт».

Наталья рассмеялась:

– А если так? Только насчёт «упорхнёт» не говорил.

– Конечно. Куда ж я денусь?

– Подруга, не пойму, любишь или ненавидишь?

– Ненавижу всё, что отбирает у меня Герхарда: работу, вечные отлучки, поклонниц. Господи, один ты знаешь, когда приедет моя любовь: через месяц, год? Делает, что хочет.

– Как насчет пятничного приёма на следующей неделе?

– Что мне приём? … Как, как ты сказала? Герхард?

– Да.

– Герхард. Герхард возвращается к своей Дженни!

– Ты задушишь меня, Женька! Приедет, приедет.

Женя плакала от радости. Возлюбленный будет рядом. Не отпускать бы.

– Почему Герхард не позвонил? Разве от звонка я была бы менее счастлива?

– Ты плохо его знаешь.

– Наталья, причуды Герхарда непредсказуемы. Согласись, разве радость была б не полной, сообщи о приезде? А?

Натали пожала плечами.

– Хотела и я быть уравновешенной. Ты когда-нибудь любила беззаветно, страстно?

– Думаю, нет. Хотя влюбляюсь каждые два-три месяца, – Наталья покачала головой и вздохнула, – и, слава Богу.

– Жаль тебя. Счастье быть с любимым, жить его жизнью. Эх!

– А если случиться что-нибудь. Если уйдет? – Она засмеялась, – Нетушки. И так хорошо.

Евгения загрустила. Зачем Наталья говорит об утрате? Наталья встала и, подойдя вплотную, положила руку на голову подруги. Уткнувшись в её живот, Женя разрыдалась.

– Ну вот. Это и называется радостью предвкушения встречи с любимым? Эй, красотка, выше нос!

– А вдруг Герхард покинет свою Дженни? – всхлипнула та, – или умрёт? Зачем жить тогда, лучше сразу в могилу.

Натали рассмеялась.

– Чтобы, увидев хладный труп возлюбленной, Герхард пустил себе пулю в сердце. И будут два трупа лежать обнявшись. А новый Шекспир создаст роман или поэму «Герхард и Джен».

– Ну, ты и язва, Натали. Желаю тебе влюбиться без оглядки. Тогда поймешь, как насмехаться над чувствами.

– Вряд ли получится, дорогая. Я слишком холодна и расчётлива.

– И, похоже, гордишься собой.

Наталья резко отошла и опустилась в кресло, стоящее у нетопленого камина, разинувшего чёрную голодную пасть. Наступило молчание. Слёзы Жени высохли. Она пожалела о словах, брошенных в запале. Присев на подлокотник кресла, в котором Натали смотрелась маленькой, беззащитной девочкой, Женя обняла подругу. Натали припала щекой к юной груди:

– Если бы ты знала! – Вырвалось из уст девушки, – если бы знала!

– Герхард? – отстранила подругу.

– Нет. Я.

– Ты и Герхард?

Она вновь стала насмешливой и холодной:

– Похоже, милочка, весь мир крутится вокруг вас с Герхардом. В твою хорошенькую головку не приходила мысль, что мне глубоко плевать на ваши любовные интрижки? Не знаю почему, искренне люблю тебя. – Она хохотнула, – ой, как испугалась. Думаешь, я лесбиянка?

– Не знаю.

– Я – урод. Робот. Смеюсь, конечно.

Гостья подошла к бару и налила виски в хрустальный стакан до половины.

– Содовая там же, в баре.

– Да, знаю я, Женя, Женечка, подружка милая.

Выпила залпом, и, крякнув по-мужски, отрезала дольку лимона.

– Хочешь, сделаю бутерброд с икрой?

– А! Не стоит.

Подруга ласково посмотрела на Женю, снова берясь за бутылку.

– Погоди, а то опьянеешь. – Женя взялась за приготовление бутерброда. – Признаться, я дико ревновала Герхарда. Думала, ищешь дружбы, дабы узнать, что нашел в простушке красивый и талантливый мужчина.