Вэл Макдермид - Тугая струна

Под вздох изумления, вырвавшийся у Кэй, и хмыканье Леона она подняла глаза от своих записей. Тони выглядел удивленным, а Кэрол Джордан, наоборот, вся подалась вперед, подперев кулаками подбородок и приготовившись внимательно слушать. Шэз позволила себе слегка улыбнуться уголком рта. – Я ничего не выдумываю, честное слово, – сказала она, пуская вокруг стола пачки ксерокопий, соединенных степлером. Семь дел, – продолжала она. – На странице, которая прямо перед вами, приведен список общих черт, объединяющих все семь исчезновений.

Среди них как одно из самых важных связующих звеньев нужно выделить, на мой взгляд, то обстоятельство, что каждая из семи пропавших девочек взяла с собой одежду на смену. Но это совсем не те вещи, которые вы возьмете, если собираетесь бежать из дома и вести бездомную жизнь. В каждом случае они пропадали, взяв свой самый крутой прикид, нарядные вещи, которые берегли для особых поводов, а не кроссовки, чтобы бродить по улицам, и не лыжный костюм, чтобы не мерзнуть по ночам. Я согласна, что подростки не всегда разумно выбирают одежду, но не забывайте, что наша выборка – это совсем не безответственные и неуправляемые беспризорницы. Она подняла глаза и обрадовалась, увидев, что и Тони теперь так же поглощен ее сообщением, как и Кэрол Джордан.

– В каждом случае они не явились в школу, а перед тем сказали дома неправду о том, что собираются делать после занятий, желая, очевидно, высвободить себе часов двенадцать свободного времени. Только одна из них прежде попадала в поле зрения полиции, когда ей было двенадцать, и поводом тогда была мелкая кража в магазине. Они не были преступницами, не пили и не баловались наркотиками.

Теперь, если вы перевернете страницу, то увидите их фотографии, которые я распечатала в одном формате. Вам не кажется, что между всеми семью есть заметное внешнее сходство? – Шэз замолчала, чтобы сделать эффект более полным.

– С ума сойти, – пробормотал Саймон. – Поверить не могу, что я этого не заметил.

– Это больше чем просто физическое сходство, – сказала Кэрол слегка озадаченно, – у них у всех один и тот же взгляд. Что-то… можно сказать, сексуальное.

– Умирают от желания распрощаться с девственностью, – громко сообщил Леон. – Сто процентов. Ошибки быть не может.

– Что бы это ни было, – прервала его Шэз, – но у них у всех оно есть. Географически все эти преступления удалены друг от друга, временные рамки охватывают промежуток в шесть лет с разной периодичностью, но жертвы похожи настолько, что их легко перепутать. Это само по себе уже не мало. Но Тони учил нас, что нам следует также искать и внешнюю связь, факторы, независящие от жертв, на которые они никак не могли влиять, общие для всех. Факторы, которые ведут к убийце, а не к жертве.

Я спросила себя, где мне искать недостающую внешнюю связь, которая соединила бы мою выборку предполагаемых жертв. – Шэз взяла следующую пачку скрепленных степлером ксерокопий и пустила по кругу. – Местные газеты. Я набрала местных газет, начиная с двух недель до и заканчивая двумя неделями после даты каждого исчезновения. И сегодня еще не рассвело, когда я нашла то, что искала. Это перед вами. Как раз перед тем, как каждая из этих девочек исчезла, один и тот же весьма известный человек посетил их город. И каждая, буквально каждая из них, не будем этого забывать, ушла из дома, взяв из своего гардероба тот самый, единственный свой наряд, который она бы выбрала, если бы собиралась произвести впечатление на мужчину.

Вокруг нее уже начал подниматься недоверчивый ропот, по мере того как до присутствующих стала доходить вся сенсационность предположения, высказанного Шэз.

– Совершенно верно, – согласилась она. – Мне самой трудно было в это поверить. Иными словами, кто же поверит, что чемпион, гордость нации, популярный ведущий, известный миллионам телезрителей, – маньяк-убийца? И кто даст добро на следствие, когда главный подозреваемый – Джеко Вэнс?

Ледяная тьма, казалось, поглощала тихий плач. Никогда еще за свою короткую жизнь Донна Дойл не испытывала такого страха. Ей и в голову не могло прийти, что страх может действовать как анестезия, а тревога – притуплять мучительную агонию, низводя ее до пульсирующей боли. То, что произошло, уже само по себе было ужасно. Но не знать, чем грозит будущее, было едва ли не хуже.

А все так хорошо начиналось. Она сумела сохранить тайну, хотя все это время ее так и распирало, тайна словно давила на губы изнутри, просясь наружу. Но она знала, что он не шутил, когда объяснял ей, насколько в их деле важна конфиденциальность, а это был слишком блестящий шанс, чтобы вот так просто его упустить. Восторг при мысли, какие перспективы скоро откроются перед ней, поддерживал ее, помогая не думать о том, какой крик поднимется дома, если мама узнает. Ничего не сказав матери о своих планах, Донна оправдывала себя тем, что когда все получится, как она мечтала, то за общей радостью все неприятности забудутся. Где-то в глубине души она знала, что это ложь, но не могла допустить, чтобы такие мысли омрачали ее радость.