Стефани Пинтофф - Во мраке Готэма (ЛП)

— Саймон, не будьте таким узко мыслящим! Вы можете увидеть и понять в происходящем сложности с точки зрения морали. Я знаю, что можете, ведь именно поэтому я вас и выбрал для этого дела!

— Что значит, вы «выбрали меня» для дела? — уточнил я. — Вы не могли меня ни для чего выбрать. По печальному стечению обстоятельств в районе моей юрисдикции была убита девушка. Вы связались со мной, спустя всего несколько часов после совершения убийства. Если у вас была важная информация, то у вас не было иного выбора, кроме как обратиться ко мне.

И всё же меня посетила мысль: возможно ли, что этот человек манипулировал мной даже больше, чем я представлял на данный момент.

Алистер был непреклонен.

— Вы не правы. Для человека с моими связями достаточно нескольких часов, чтобы выяснить о вас всё, что мне было нужно. Я мог обратиться даже к вашему шефу Хили, хотя его подозрения на счёт меня, возможно, даже более страшные, чем ваши.

А если принять во внимание мои контакты в Йонкерсе — с более широкой юрисдикцией в этом деле, чем ваша — то я определённо мог выбрать кого-нибудь из их сотрудников. Но я выбрал вас. Потому что мне говорили, что вы обладаете интеллектуальными возможностями осознать важность моей работы.

А моя работа тесно связана с вашими собственными интересами. И вообще, наши пути могли пересечься естественным способом, если бы вы не бросили Колумбийский колледж.

Я поражённо уставился на Алистера. Я понятия не имел, как он смог узнать о той части моей жизни, и мне не нравилось, что он знает больше, чем должен. Каким-то образом это казалось мне двойным предательством: он воспользовался мной как в профессиональном, так и в личном плане, утаив информацию, которая, как он прекрасно знал, была важна.

— Да, — продолжил он, — да знаю, что ваш отец всё проиграл и бросил вас с матерью. Вам пришлось оставить колледж, чтобы обеспечивать мать и сестру, так? Жаль, я считаю, это просто была чертовская трата прекрасных возможностей.

Он сделал ещё глоток пива.

— И я даже знаю, что произошло в день катастрофы парохода «Слокам». У вас были дела в центре города в тридцать четвёртом участке. Когда туда поступил звонок, вы присоединились к группе полицейских-спасателей на лодках. Я слышал, что вы помогли спасти многих. Но не вашу невесту — она оказалась среди той тысячи погибших на борту.

Это была личная информация, которую он не должен был знать, и я почувствовал, что меня колотит от ярости. Снова вернулись непрошеные воспоминания.

Алистер был частично прав. Я встречался с другим офицером в тридцать четвёртом участке, чтобы обсудить ряд ограблений, находившихся в нашей юрисдикции. Этого патрульного призвали в спасательный отряд, когда появились новости о крушении.

Я присоединился к другим офицерам, отправленным на помощь к береговой линии рядом с 138-ой улицей. Мы спасли множество людей, но я настаивал, что нужно подобраться всё ближе и ближе к горящему кораблю.

Сидящие со мной в спасательной шлюпке говорили, что я настаивал слишком сильно, рискуя жизнями всех, кто находился со мной в лодке.

Я сделал несколько глубоких вдохов и заставил себя сосредоточиться на настоящем. Алистер просто хотел отвлечь меня от темы разговора, но я этого ему не позволю.

— Хватит об этом. Или вы расскажете мне сейчас о Мойре Ши, или я пойду прямиком в свой прежний участок и выясню всё там. И будьте уверены: я поделюсь с ними всей информацией, которую узнал сегодня вечером, о том, что вы утаили сведения об её убийстве.

Это была не пустая угроза, и Алистер это понимал.

Он побарабанил пальцами по столу, бросив взгляд на толпу у барной стойки, чтобы удостовериться, что нас никто не слышит.

Но собравшиеся там люди обращали на нас мало внимания, если вообще обращали. Они были полностью поглощены пением различных ирландских песен на разнообразные мотивы.

Я нетерпеливо глянул на Алистера. Спустя мгновение он откашлялся и начал, наконец, рассказывать мне то, что я так хотел — и так боялся — услышать.

— Поверьте мне, когда я впервые договаривался по поводу Майкла Фромли в деле со Смедли, я понятия не имел о Мойре Ши.

И когда я разговаривал со сводным братом Фромли, Клайдом Уоллингфордом, и когда убеждал прокурора снять обвинения, и даже в течение первых нескольких месяцев работы с Фромли, я ни разу не слышал о Мойре Ши. Дело Кэтрин Смедли было шатким, а все остальные преступления, совершённые Фромли, вообще незначительными.