Маир Арлатов - Служба по восстановлению памяти. Книга пятая

– Если так, то почему у тебя температура высокая?

– Ничего не высокая!

Шарух приложил браслет к ее руке и вскоре оба увидели показания. Температура оказалась около тридцати восьми градусов.

– Да, ладно… – усомнилась Илаис. – Это ты подстроил!

– Я хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой за вчерашний день, и потому можешь сколько угодно утверждать, что не пересекала границу этого ковра. Я тебе не поверю!

– Я же вчера много общалась с Бохрадом…

– Отличное оправдание! Главное такое убедительное, – Шарух откровенно насмехался над ней. – И Бохрад сказал мне, что ты чихала и искренне беспокоился за твое здоровье. Но, понимаешь ли, моя ненаглядная, в болезнях никакие микробы невиноваты. Они являются следствием твоего враждебного отношения к себе. Почему ты сердишься на себя?

Девушка улыбнулась. Она давно привыкла, что Шарух любую ситуацию поворачивает себе в выгоду. И неважно прав он или нет, но его видение событий не может не заслуживать внимания.

– Я не чувствую себя виноватой, – заявила она категорично. – Это все твои выдумки!

– Значит причина скрыта не в чувстве вины. Рано или поздно мы это выясним, – Шарух положил на стол принесенные с собой таблетки, сказав: – Прими их перед сном. Увидимся завтра, и тогда мы о многом поговорим.

После ухода от девушки, Шарух навестил Гиберта. Тот находился к этому времени в изможденном состоянии, достижения которого как раз и добивался Шарух. После недолгих манипуляций с энергетическими потоками его тела, он поднял Гиберту жизненный тонус и вместе с ним сходил в столовую. Гиберт не хотел себе признаваться, но все больше понимал, что не может больше допустить чтобы Шарух ушел, вновь оставив его медленного погружаться в состояние апатии и физической усталости. Он должен был что-то предпринять, чтобы изменить свое положение. Он даже был бы рад вытерпеть любые его издевательства, лишь бы не это томительное ощущение слабости и безволия.

Вернувшись обратно в свои апартаменты, Гиберт с волнением ожидал момента, когда Шарух сообщит о своем желании уйти. Разговор об этом он решил завести первым.

– Ты разве не собираешься причинить мне страдания – это же так тебя воодушевляет.

– Мне кажется тебе достаточно того, что через несколько часов опять станет плохо и ты будешь с нетерпением ждать моего появления. К сожалению, я не могу оставить тебе браслет и есть шанс, что засну… Даже не знаю, как быть.

– Я знаю!

Гиберт вскочил с кресла, и схватив его за руку, потащил в спальню. Прежде чем Шарух успел возмутиться, они остановились перед шкафом с постельным бельем. Открыв первую попавшуюся дверцу, Гиберт принялся что-то искать, вороша белье.

– Гиб, ты должен меня отпустить! Я требую!

– Погоди, сейчас. Я где-то видел…

– Что ты ищешь?

– А… вот оно.

Гиберт извлек кусок белой материи, аккуратно свернутый в рулон. Развернув его, он отпустил руку Шаруха и начал разрывать ткань. Шарух невольно бросил беглый взгляд в сторону двери.

– Даже не думай, – Гиберт догадался о его намерении. – Все готово! Не знаю, зачем эта ткань здесь, но мне она сослужит неоценимую службу.

– Гиб, одумайся, пока не поздно…

Шаруху ничего не оставалось, как позволить Гиберту завязать один конец материи на своей левой руке. Второй Гиберт закрепил на своей – правой.

– И чем мне это грозит? – Гиберт усмехнулся. – Я всего лишь решаю свою проблему. Теперь ты никуда от меня не уйдешь!

Шарух был ошеломлен его действиями. Он никак не ожидал ничего подобного.

– Неожиданно… – немного придя в себя отреагировал Шарух, и подняв руку, проверил крепость ткани, удерживающей его. – То есть я сегодня ночую здесь?

– Совершенно верно. Можешь предупредить Эрни. Да и попроси его не ходить сюда. Это свидание будет только для нас двоих.

– Гиб, ты ведешь себя никак жертва. Ты нарушаешь мои условия!

– Я просто устал их соблюдать. Правда, больше не выдержу такую Пытку. Это слишком! Но если ты злишься, можешь сделать мне больно. Только уйти я тебе не дам. А если сбежишь – обижусь и тогда тебе это очень не понравится. Мы же не будем портить друг другу настроение?

Шарух кивнув, сдержал огорченный вздох.

– Твоя взяла…

Но когда Гиберт потянул его за собой в гостиную, он почувствовал рождающийся в глубине организма страх. Едва он успел перешагнуть порог спальни, как его захлестнула неконтролируемая волна паники. Шаруха затрясло, а ноги сделались ватными. Сделав шаг к креслу, находящемуся поблизости, он судорожно вцепился в подлокотники, с трудом удерживая равновесие и тяжело дыша.